Позже, когда он станет известным игроком, он узнает, что людей ни за какие деньги не заставишь держать язык за зубами, если им что-то известно. Но за деньги их можно заставить никогда этого не узнать. Правда, таким умникам, как Ким, всегда известно все. Сейчас американским мальчикам частенько говорят, что нужно думать. Но лишь до тех пор, пока они не начинают думать иначе, чем их босс или учитель… Вот тут-то и выясняется, что думать – это лишнее.
Жизнь – это нагромождения обманов, призванных скрыть истинные пружины, приводящие ее в движение.
Ким вспоминает своего учителя, который как-то сказал в классе: «Если что-то имеет смысл делать, то имеет смысл делать это хорошо…»
«Но, сэр, ведь верно и обратное. Если что-то имеет смысл делать, то это имеет смысл делать, даже если получается не очень хорошо, – нахально возразил Ким, желая произвести впечатление на учителя своей сообразительностью. – То есть я хочу сказать, что не каждому дано стрелять, как Энни Оукли11, но ведь из этого вовсе не следует, что стрельба не может доставить каждому из нас удовольствие и пользу…»
Учителю это совсем не понравилось, и весь остаток учебного года он с нескрываемым сарказмом называл Кима не иначе как «наш уважаемый следопыт и скаут». Когда Ким не мог ответить на какой-нибудь вопрос по истории, учитель риторически вопрошал его: «Скажите, вы часом не один из тех самых крепких, молчаливых мужчин?» А еще он писал ехидные комментарии на полях сочинений Кима. «Не так плохо, как могло бы быть», – и подчеркивал неприглянувшийся ему пассаж. За семестр он выставил ему «четверку» с минусом, хотя у Кима не было ни малейших сомнений, что он заслужил «пятерку».
Несомненно, Ким прогнил насквозь – он вел себя, как овчарка, повадившаяся таскать овец, и вонял, как скунс, но при этом, несомненно, оставался самым талантливым, любознательным, находчивым, изобретательным засранцем, который словно сошел со страниц журнала «Бойз лайф», и смекалки у него было куда больше, чем у всех его сверстников. Ким всегда смотрел в корень, добирался до сути работы любого устройства и сразу же задавался вопросом: «Нельзя ли добиться того же самого результата более простым и эффективным способом?» Он знал, что, как только изделие пойдет в массовое производство, последнее, о чем захочет слышать производитель, так это о лучшем и более простом изделии, основанном на совсем ином принципе. Никто .не заинтересован в том, чтобы делать вещи проще, лучше и качественнее. Прибыль – вот что всех интересует.
Когда Киму исполнилось пятнадцать, отец разрешил ему уйти из школы, потому что в школе он скучал, к тому же его ненавидели поголовно все ученики и их родители.
«Я не хочу больше видеть этого мальчишку в моем доме, – сказал полковник Гринфильд. – Он похож на овчарку, повадившуюся таскать овец».
«Это же ходячий мертвец!» – ядовито процедила матрона из Сент-Луиса.
«Мальчишка прогнил насквозь и воняет, как скунс», – изрек судья Фаррис.
Что правда, то правда. От гнева, возбуждения или восторга Ким делался ярко-пунцового цвета, и от него начинало нести омерзительным запахом животной похоти. А иногда он даже терял контроль над своими естественными отправлениями. Его несколько утешило, когда он узнал, что подобное случается также с не вполне прирученными волками.
«Это безнравственный ребенок», – выразился по обыкновению сдержанно мистер Кайндхарт. Ким был самым непопулярным мальчиком в школе, если не во всем Сент-Луисе.
«В конце концов ничему хорошему они все равно тебя научить не смогут, – сказал Киму отец. – Куда им, если классный-то руководитель у них ебаный поп».
Каждое лето семья выезжала на ферму, и днями Ким большую часть времени проводил на природе, прогуливаясь, охотясь и рыбача. Рано поутру он любил охотиться на белок; занимался этим делом он обычно с Джерри Эллисором. умственно отсталым соседским мальчишкой, обладателем больших лошадиных зубов. Джерри был подвержен припадкам, поэтому Ким постоянно носил с собой палку с обитым кожей наконечником и засовывал ее Джерри в рот во время припадков, чтобы тот не откусил себе язык. KHMV нравилось, когда у Джерри случались припадки, потому что при этом у дурачка иногда вставал член, извергая семя прямо в штаны, и это зрелище возбуждало Кима. А еще у Джерри имелась маленькая черная охотничья собачка: кто же не знает, что без собаки, которая принимается брехать, учуяв на дереве белку, никогда не узнаешь, где прячется добыча?
У отца Кима была обширная и пестрая библиотека, и Ким зимой проводил много времени за чтением. Он прочел все книги из отцовской библиотеки – Шекспира и античных авторов. Диккенс ему пришелся по вкусу, а сэра Вальтера Скотта он просто терпеть не мог. Его тошнило от рыцарей и дам. Доспехи с его точки зрения были громоздким и непрактичным приспособлением, рыцарские турниры – скотской и глупой забавой, а романтическая любовь – отвратительной штукой, вроде культа женской слабости, на котором помешаны южане. Он заметил, что особенное омерзение у него вызывают доморощенные джентльмены с Юга, которых он считал настоящей чумой рода человеческого. Неплохо было бы, решил он, если бы ветеринар усыпил их заодно с рыцарями и прекрасными дамами.
В библиотеке имелось множество книг по медицине, которые Ким поглощал с особенной жадностью. Он любил читать про различные болезни, смаковать на языке их звучные имена: спинномозговая сухотка, атаксия Фридриха, климактерические нарывы… А иллюстрации! Ядовито-розовые, ядовито-зеленые, ядовито-желтые и ядовито-лиловые пятна кожных болезней, похожие на товары в католических лавках, торгующих мощами, мадоннами, распятиями и картинами религиозного содержания. При одной кожной болезни кожа превращается в красный пергамент, на котором можно даже писать?! Вот было бы здорово познакомиться с мальчишкой с такой кожей и расписать его всего с ног до головы похабными рисунками! Ким подумывал о том, чтобы начать изучать медицину и стать доктором, но, хотя он обожал болезни, больные люди ему совсем не нравились. Они все время жалуются. Они раздражительны, эгоистичны и невыносимо скучны. А одной мысли о том, что придется принимать роды, достаточно для того, чтобы отбить всякую охоту этим заниматься.
Еще у его отца было много книг по магии и оккультным наукам, и Ким рисовал в подвале магические круги, пытаясь вызвать демонов. Больше всего ему нравились омерзительные боги вроде Хумбабы, чье лицо – масса гниющих потрохов и который ездит верхом на шепчущем южном ветре, Пазузу, Бога Лихорадок и Чумы и, в особенности, Джелала и Лилит, проникающих в людские постели; иногда по ночам к Киму являлся таинственный сексуальный партнер, и он очень надеялся, что это – инкуб. Он знал, что страх перед демонами-любовниками – это унылая выдумка христиан. В Японии шлюхи-призраки, известные под именем «лис-оборотней», высоко ценятся, и человек, которому удалось переспать с такой лисой, считается счастливчиком. Он был почти уверен, что лисы-оборотни бывают и мужского пола. Подобные создания наверняка способны выбирать пол по своему желанию.
Однажды он совершил обряд сексуальной магии, чтобы извести судью Фарриса – того самого, который сказал, что Ким прогнил насквозь и воняет, как скунс. Он прибил гвоздями к стене фотографию судьи в полный рост, вырванную из светского альманаха, и мастурбировал перед ней, напевая стишок, которому его научила валлийская нянька.
11
Феб Энн Оукли (1860-1926) – женщина-снайпер, одна из первых чемпионок в стрелковом спорте, ставшая легендой Дикого Запада.