Повернувшись, я оставил его, а звуки рвоты остались позади.
Я не удосужился сесть, я не собирался оставаться здесь дольше, чем необходимо.
Как раз в тот момент, когда я собирался посмотреть на часы, комнату наполнил скрипучий голос.
«Аааа, вот ты где». Моя челюсть напряглась. Медленно я обернулся и обнаружил, что там стоит отец и поправляет пряжку.
— У вас расстегнута ширинка, — заметил я.
Он усмехнулся, как будто это была самая смешная вещь, которую он слышал за весь день.
«Чему я обязан этим сюрпризом?» — снова спросил он. «Учитывая, что всего несколько дней назад ты выгнал меня из своего дома посреди бушующего шторма, я совсем не ждал тебя».
Я молчал, изучая человека, который должен был быть отцом, но каким-то образом потерпел неудачу в этом. Для всех нас — его законных и незаконнорожденных детей. Он был донором спермы, не более того.
«Я пришел обсудить ваши будущие жилищные условия и финансы».
Он замер, его высокомерная маска на мгновение соскользнула.
«Этот дом будет ликвидирован. Я подготовил для вас квартиру, соответствующую вашему уровню жизни. Кроме того, все спонсоры, которые поддерживали вас — в мою пользу — решили поддержать другого кандидата. Один будет определен позднее».
Я молчал, позволяя словам осознать себя, и наблюдал, как голубые глаза моего отца стали темными и бурными. Я трудился над своими братьями и сестрами и нашей империей с тех пор, как был подростком. Я старался быть хорошим братом, давать нам все, что, по моему мнению, нам было нужно, в то время как этот человек, который должен был нас защищать, блудил и снова и снова подвергал нашу семью опасности. Он сеял хаос каждому из нас, не беспокоясь ни о чем, кроме самого себя.
Достаточно было достаточно.
«Это все из-за этой французской шлюхи».
Мои костяшки пальцев побелели. «Осторожно, отец. Или ты окажешься по-настоящему без гроша в кармане». Мой голос был спокоен, лицо и поза расслаблены. «Я знаю, что твоего дохода от работы в Сенате недостаточно, чтобы поддерживать твои привычки ».
У него были дилеры, а также дорогостоящие эскорты на быстром наборе. Пособие, которое я ему назначил, было потрачено без единой мысли о том, как усердно мы все работали над развитием нашей империи.
Излишне говорить, что мой отец — великий сенатор Джордж Эшфорд — был бледным мужчиной и несвежим человеком. Кому, черт возьми, он нужен без денег?
«Тебе следовало придерживаться Ники».
Я усмехнулся. «Она никогда не была моим выбором. Никогда бы не было. В отличие от доктора Свона, Ники была ошибкой». Мой отец никогда бы не понял. Он был эгоистичным ублюдком и заботился только о богатстве, власти и статусе. «На данный момент, вам и Ники повезло, что вы живы после того дерьма, которое вы натворили. Так что сделай себе одолжение и заткнись».
«Я все еще сенатор, и у меня есть некоторое влияние. Не забывай этого, Байрон. Он улыбнулся — той нехорошей, жестокой улыбкой, которую он одаривал мою мать, когда унижал ее, снова и снова — и подошел ко мне, его глаза были напряженными. — Я тоже могу причинить вред.
О, я знал! Я, черт возьми, вспомнил, как его провал стоил моей матери жизни.
Знакомое сжимающее давление в моей груди усилилось, когда я вспомнил день, когда умерла моя мать.
От криков и криков у меня стыла кровь. То, что я увидел дальше, заставило мою кровь застыть, я взревела при виде моей матери. Ее рот был приоткрыт, на лице запечатлелось потрясенное выражение. Ярко-красное пятно расцвело на мамином кремовом платье Валентино и растеклось по бетону вокруг нее.
Она лежала неподвижно, неподвижно, свет полностью погас в ее темных глазах.
Я крикнул, вызывая скорую. Я пригрозил уничтожить их всех, если они не создадут его сразу же, хотя знал, что уже слишком поздно.
Она ушла. Единственный настоящий родитель, который у нас был. Моя младшая сестра росла, не зная о своей любви, и мое сердце сжалось из-за нее.
Пришло время мне вмешаться, потому что я знал, что мой отец никогда этого не сделает.
Я сморгнул воспоминания и подавил раздражение, которое испытывал по отношению к незнакомцу передо мной. От его угрозы напряжение пробежало по моему позвоночнику. У него не было никаких сомнений в том, что он разрушил свою семью ради личной выгоды. Но ему это никогда не удастся. Он будет против всех своих детей.
«Ваши средства были урезаны», — сказал я ему холодным и отстраненным голосом. «Вам придется снизить свои расходы и уровень жизни. На коленях благодарите Бога, что я позволяю вам сохранить свою должность в Сенате. Поверьте мне, когда я говорю, что у меня достаточно улик против вас, чтобы бросить вас в тюрьму, не говоря уже о том, чтобы вас выгнали с государственной работы.