Будь он проклят. Мой член был твердым как камень, и мне действительно не нужно было, чтобы кто-нибудь стал свидетелем моей реакции на Одетт Мэдлин Свон.
Чертовы сидения в кабинке. Того, кто это придумал, следует расстрелять!
Уинстон исчез в направлении туалетов, а я занял свое место.
— Байрон, кто это? Аврора спросила еще раз. Она была неумолима, когда хотела ответов. Вероятно, именно это сделало ее хорошим агентом ФБР.
"Врач. Однажды она меня лечила. И я выебал ей мозги. Или, может быть, она выебала мне мозги. Это все еще оставалось предметом обсуждения. «Она тогда еще училась в медицинской школе».
«Вы, должно быть, были раздражительной пациенткой, если у нее была такая реакция, когда она снова вас увидела», — размышляла моя сестра.
— И ты удивлен? Саша Николаев, раздражающий придурок, вмешался: «Она, наверное, ненавидела тот факт, что ей приходилось трогать его уродливую задницу».
Я его отшвырнул. «Я выгляжу лучше тебя».
— И все же я женат, а ты нет.
«Если ты не хочешь, чтобы твоя жена стала молодой привлекательной вдовой, закрой рот», — невозмутимо сказал я. Ладно, возможно, меня разозлило то, что Саша – из всех людей – счастливо женился, даже несмотря на свой надоедливый рот, но я был здесь, которого ненавидела единственная женщина, которую я когда-либо по-настоящему хотел.
Мы с тобой были ошибкой.
Эти чертовы слова будут преследовать меня вечно.
"Кто-то ждет меня. Алмаз крови." Глубокий голос с акцентом разнесся по ресторану. "Я вижу ее. Не трудись проводить меня.
Я последовал за голосом и нашел мужчину ростом около шести футов, с темной кожей и темными глазами. На нем была камуфляжная форма, но она (в моей памяти промелькнул каталог различных военных форм) была Ганы. Преимущества обладания фотографической памятью. Вопрос заключался в том, что здесь делают военные Ганы?
Он бродил по ресторану, не заботясь о том, кто или что мешало ему. И он не останавливался, пока не оказался за столом Одетты. Я видел, как на ее лице промелькнул страх, прежде чем на ее лицо надвинулась профессиональная маска.
Она что-то пробормотала, но была слишком далеко; Я ни хрена не слышал. Ублюдок в униформе злобно ухмыльнулся, задержав взгляд на ее груди. Гнев, не похожий ни на что, что я когда-либо испытывал раньше, поселился глубоко в моем животе, и я сжал кулаки.
— Какого черта этот парень здесь делает? Василий прошипел.
Мой взгляд метнулся к Василию, затем проследил за его взглядом. Его внимание было приковано к мужчине, сидевшему напротив Одетты. Я посмотрел на его лицо; что-то в нем выглядело знакомым. И все же я не мог его узнать. Я не мог вспомнить. У меня была фотографическая память, но когда Одетта была рядом, мой мозг просто переставал функционировать, и мой член взял верх.
Чертовски плохо!
"Кто это?" — спросил я Василия.
«Это Дансо Сабир. Наемный убийца контрабандистов алмазов в Африке».
Мои брови нахмурились. Почему он разговаривал с Одеттой? Затем мне в голову всплыл вчерашний комментарий моего брата. Имена сестер Свон всплыли в темной сети в связи с бриллиантами. И вот она сейчас — встречает контрабандиста алмазов. Это не могло быть совпадением.
Я снова сосредоточился на ее столе, напряжение пробежало по моему позвоночнику. Неудивительно, что Одетта нервничала. Она пыталась это скрыть, но я видел это по ее прерывистому дыханию и дрожащим пальцам.
Дансо перегнулся через стол, что-то шепча, его глаза сверкали чем-то садистским и темным. Что бы он ни сказал, Одетта напряглась и отклонилась от него. Покопавшись в сумочке, она вытащила черную бархатную сумку и толкнула ее через стол, стараясь не коснуться его пальцами.
В ушах загудело, меня охватило разочарование.
— Ты уверен, что она врач? — спросил Алексей, его голос звучал искаженно. — И не контрабандист алмазов?
Моя челюсть сжалась, зубы скрипели, пока я наблюдал за этой сделкой. Одетта попыталась отдернуть руку, но не успела. Этот ублюдок схватил ее за запястье. Гнев кипел в моей крови. Оно жгло мне горло, грудь и застилало глаза красным туманом.
Он прикоснулся к ней.
Одетта дернула рукой, пытаясь высвободиться из его хватки, и прежде чем я осознал, что делаю, я уже был на ногах и несся через ресторан.
— Убери от нее руки, — прошипела я, и прозвучало мрачное предупреждение. Воспользовавшись удивлением Дансо, Одетта отдернула руку. Она резко встала, ее стул упал позади нее с громким стуком, который привлек всеобщее внимание в нашу сторону.
Напряжение вокруг нас было громче музыки трубача. Громче, чем пьяные крики, разносившиеся по Французскому кварталу. Гости бросали в нашу сторону любопытные и осторожные взгляды, но никто не осмеливался пошевелиться. Кроме Николаевских. Мне не нужно было оглядываться назад, чтобы знать, что они тащили за собой своих женщин, и их руки, вероятно, тянулись к оружию.