– Вирджи? – позвал лорд тихо, словно боясь спугнуть.
– Я не могу ответить.
– Почему?
– Недостаточно аргументов, – неуверенно сообщила и закусила губу.
Его брови медленно поползли вверх, на лице проступило недоумение. И в этот самый миг я подумала, что мои слова могут вызвать иронию и смех. Что для храбрости перед признанием нужно было выпить, а для спокойствия – дверь закрыть, в крайнем случае, зажмуриться, или написать письмо, или…
Предвидя мой побег или же распознав верные признаки испуга на лице, меня лишили двери. И осиротевшие пальчики оказались в плену ласковых рук.
– Договаривай.
– Нас прервали в процессе аргументации, и я не успела разобраться – достоин ты моего внимания или нет, – ответила, зажмурившись. Последние слова прошептала уже в горячие мужские губы, разом ощутив испуганную дрожь, следом волнующий трепет и то, как плетельщик уверенно закинул мои руки на свои плечи, а меня саму притянул к твердокаменной груди.
Его губы были божественны, а сам он бог поцелуев. Но распознать, чье сердце стучит набатом, чье дыхание заглушает звуки пространства, я не успела. Лорд легко оторвался от моих губ и признался с заметной хрипотцой:
– Я придумал, как мы отомстим близнецам!
– Сейчас? – Оторопь накрыла с головой. Не может быть, чтобы только у меня мысли путались от такого поцелуя. Или это сказывается его великий опыт? А может, просто холодная отстраненность?
Легас не дал возмутиться. Сильнее прижал меня к груди и широко улыбнулся.
– Не злись. Ты стала подсказкой. Оба Гардори получат личные предсказания о любви, натворят глупостей и, как следствие, сами себя до белого каления доведут.
– Та-а-а-ак, и какое отношение к подсказке имею я? – протянула, мрачнея.
– Если бы я знал, в кого влюблюсь, я бы сделал одну огромную глупость…
Странное дело, над восторгом от признания возобладало природное любопытство.
– Какую?
– Не поверил.