— Прошу прощения. Этого больше не повторится.
Марго стреляет в мою сторону взглядом, а потом вкладывает в свою пышную речь с обильными извинениями все обаяние и сладость, на которую она способна, а способна она на многое…
Я слушаю, и внутри все слипается от обилия сахарной патоки в речах Марго. Свою речь она резюмирует словами:
— Вы можете выбрать любую другую девушку из моего агентства. В любое удобное для вас время и место. Кого захотите, когда захотите и как захотите. Полная вседозволенность!
— Что, снова подкинете мне кота… простите, драную кошку в мешке? — интересуется Марсель.
— Нет. Это будет проверенная девочка, с положительным опытом и исключительными рекомендациями. За счет заведения. И на любые другие заказы вам будет представлена очень хорошая скидка и будет действовать постоянно, — предлагает Марго. — Кроме того, я могу помочь вам в поиске пропавшей ценности. У меня есть хорошие знакомые, в самых различных кругах и сферах.
— С воровством я разберусь сам. Ваши извинения я принимаю, как и все предложенные бонусы. Но есть одно требование.
— Слушаю вас.
— Она… — кивает в мою сторону небрежно Марсель. — Лишается работы.
— Уже лишилась! — заверяет Марго.
— Тогда на этом все. Можете идти. Мне нужно поговорить с Леной. С глазу на глаз, — холодно отпускает Марго. — Обсудить, как она собирается возвращать украденное и возмещать ущерб… — улыбается одними губами.
Его глаза обдают меня кипятком, обещая ад.
— Еще раз примите мои искренние извинения! — воркует Марго и смотрит на меня. — Елена, я не могу продолжить сотрудничество с тобой и позабочусь о том, чтобы больше никто из девочек не обжегся, взяв тебя в наш бизнес. Запомни этого мужчину, — легким плавным жестом руки делает акцент на Марселе. — Это был твой первый и последний клиент.
Я хотела прекратить работу в сопровождении с первых же минут, как согласилась пойти по этой дорожке!
Но не так… Не будучи облитой помоями с ног до головы!
Я в шоке.
Выдаю блеющие оправдания.
Меня никто не слышит.
Боже, я даже саму себя не слышу!
Этот голос срывающийся, эти слова ломаные звучат только в моей голове!
Марго изящно поднимается со словами:
— Всего хорошего, Марсель. Я жду вас в гости… Поверьте, досадное происшествие с Еленой была единственной ошибкой, которая больше не повторится. Я об этом позабочусь.
Марго выпорхнула из-за стола, оставив за собой тонкий, приятный шлейф “Черной орхидеи” Том Форд.
Пикантно, будоражаще…
О большем я думать не в силах.
Пытаюсь вспомнить, какие в том парфюме задействованы ноты, вместо того, чтобы думать, как быть дальше.
Чур, я в домике… В домике.
Меня не трогать!
— Ну что, Шатохина? — приводит меня в чувство ледяной голос Марселя. — Один-один?
— Что ты наделал… — шепчу. — Зачем. Ты не понимаешь… Я ничего не крала. Ничего!
Я смотрю на него с болью и возмущением.
— Это месть за события прошлой ночи?
— Ты хотела сказать, месть за то, что ты оставила меня в унизительном положении? Определенно!
— Но ты соврал. Соврал! Я ничего не воровала. Ничего не воровала! Как у тебя язык повернулся так меня оболгать?!
— Да. Ты ничего не крала из дома моего отца. Но ты у меня взяла деньги, не отработав. Это ли не суть воровства? — спрашивает надменным тоном, полным превосходства. — Что именно ты украла, вопрос второстепенный. Прищемить тебе хвост именно за воровство — лишь дело принципа.
— Дело принципа?
— Да, — четко и гордо вскидывает подбородок. — Я принципиальный.
— Был бы таким принципиальным, не приводил в дом отца шлюху, снятую на один вечер, пришел бы со своей девушкой. Ах да… Девушки-то у тебя нет и быть не может! Потому что ты… трахарь бессердечный и бессовестный! А при более близком общении оказывается, что ты не только трахарь, но еще душнила двуличная! Твои принципы ничего не стоят, если ты так нагло лжешь! — говорю, вытирая слезы, струящиеся по лицу.
— Все сказала? Может быть, теперь ты поинтересуешься, что нужно мне от тебя? Чтобы ты загладила свою вину.
Ах, еще и это… Совести у него нет!
Самоубилась в зародыше, решила не иметь дела с таким, как он!
— Что ты от меня хочешь? Что еще тебе от меня надо?! — спрашиваю с вызовом.
Марсель молчит. Он долго-долго смотрит прямиком на меня, но сквозь, словно не видит, испытывает мое терпение.
Его ответ — простой, но убийственный.