— Ах! — выдохнула Джейми. — Папа будет так горд за меня.
Мэг справилась с невесть откуда взявшейся ревностью. Испытывал ли Джеймс Стемпл хоть раз чувство гордости за нее? И как быстро она перестала даже надеяться на это? Как же повезло Джейми! Мэг перехватила взгляд продавца и кивком подозвала его.
— У тебя найдутся туфли к этому платью? — спросила она Джейми. — А сумочка? Комбинация?
Джейми затолкала свои покупки в шкаф в комнате Мэг. Ей не хотелось везти все это домой на велосипеде. А может, предположила Мэг, девочка не хочет, чтобы отец узнал про ее приобретения так сразу?
— Отлично сходили, — призналась Джейми, перед тем как уйти. — Может, сходим как-нибудь еще? Знаете, у мальчишек мальчишечьи дела, а у нас будут…
—…девчачьи? — закончила за нее Мэг.
— Точно. — Джейми уже открыла дверь и теперь стояла на пороге, одной ногой в комнате, другой — в холле. — Я знаю, вы, конечно, заняты… у вас столько дел, но, может…
— Джейми, — Мэг прервала невнятное бормотание девочки. — У меня никогда не было компании для, как ты это называешь, «девчачьих» занятий. Я буду только рада…
— Рады? Здорово. — Джейми шагнула обратно в комнату и порывисто обняла Мэг. Затем снова оказалась на пороге. — Обещаю, что не буду докучать вам, — крикнула она уже на ходу, закрывая за собой дверь.
— Девчачьи занятия, — фыркнула Мэг и повернулась к лестнице, ведущей наверх. В холле стояла миссис Томпкинс. Выглядела она, как и всегда, безупречно. Вот только одета была несколько необычно — в джинсы, ботинки и в ковбойку.
— Как съездили? — поинтересовалась Мэг у нее. — Хотя правильнее будет спросить, как Дэнни вел себя.
— Съездили… ничего, — миссис Томпкинс скромно умолчала о втором вопросе Мэг. — Если вы не возражаете, я бы еще взяла его на ранчо, завтра утром после церковной службы.
— Так, значит, ему там понравилось? Как он поладил с вашим племянником? Надеюсь, он не был вам в тягость?
Миссис Томпкинс ответила уклончиво:
— Сегодня у него появился новый друг — песочного цвета гончая, Скит. Скит еще более подозрителен к незнакомым, чем Дэнни. Но мальчику надо дать время. Он оттает, вот увидите. Он хороший мальчик, миссис Уилсон, будьте уверены.
Мэг была уверена. Но она видит, что его отношение к другим ничуть не меняется. И она не знает, что делать. Но раз уж ему пришлось по душе на ранчо, раз он нашел общий язык со своим сверстником, с экономкой, мастерски владеющей единоборствами, с собакой, наконец, она будет только рада отпустить его снова.
Кое-где свет еще горел. Лукас заметил освещенные окна на втором этаже, в комнате Мэг, а также отдельные прямоугольники света то тут, то там на первом этаже. Томми не ложилась; он предупредил ее, и она оставила ворота открытыми. Когда он взошел на крыльцо, дверь тоже оказалась незапертой.
— Мэг наверху, — сообщила ему Томми, едва он оказался в прихожей. — Но стоит ли расстраивать ее, пока все не так серьезно? Проходи в кабинет. Я попрошу ее спуститься.
Лукас кивнул. Чувствовалось, в кабинете Эдварда Томми уже побывала — лампы включены, и дрова подброшены в огонь совсем недавно.
Ему тоже не хотелось волновать Мэг, если на то нет особой причины. Но может, и есть.
Мэг изящной походкой вошла в кабинет. Она была великолепна в небрежно затянутом поясом халате из бархата гранатового цвета. Из-под халата выглядывала кипенно-белая ночная сорочка.
— Что случилось?
Едва войдя, она остановилась, на первый взгляд, совершенно спокойная. Но ее выдавали руки. Ох уж, эти предательские руки! Как и тогда, в кабинете дознания в Тулсе, руки ее дрожали от усилий, которые Мэг прилагала, чтобы удержаться и не сцепить их до белизны в костяшках.
Лукас подошел к ней. Он взял ее руки, выдающие свою хозяйку с головой. Мэг смотрела на него в недоумении, но Лукас качнул головой и подвел ее к креслу прямо перед камином. Она же вместо того, чтобы сесть, подошла к огню. И резко обернулась.
— Что случилось? — повторила она.
— Твои родственники вычислили тебя.
Лицо Мэг превратилось в маску; но она медленно сосчитала про себя до трех и выпрямилась, встав так прямо, как только могла. Она горько усмехнулась, и вместе с усмешкой немного спало ее напряжение, а вместе с ним и непроницаемое выражение лица.
— Но что привело тебя сюда так поздно — видно, они не только разыскали меня, но и уже в пути? Кто едет? И когда они объявятся?