— Помогите! — девушка кричала с явной мольбой о помощи, но закрытая на ключ дверь, явно мешала это сделать. Нарушив всю конспирацию, дверь пришлось вынести. То, что открылось перед ними, заставило их частично протрезветь. Лёлик, охваченный судорогой и с пеной у рта лежал на орущей бедолаге, крепко вцепившись в нее. Встревоженная звуками выпиваемой двери комендантша появилась в тот момент, когда голого Лелика совместными усилиями вытаскивали из комнаты. В первый момент он опешила от увиденного и стояла с открытым ртом не в силах произнести хоть что‑то. Но, довольно быстро она оправилась от шока и обрушила все свое негодование на проститутку, приказав ей как можно быстрее покинуть общежитие, которое до ее появления не знало таких проявлений блуда. Источник разврата быстро покинул комнату одеваясь на ходу.
На следующий день, комендант в воспитательных целях известила родителей Лелика о произошедшем. Вечером срочно прибыл отец развратника и громовым голосом приказал всем собраться в фойе. Лёлик с повинной головой и смотрящий из подлобья, должен был указать на зачинщиков непотребства. Всех, на кого он мог указать, ожидало разбирательство в деканате с вероятным отчислением. Но Лёлик, сначала упрямо молчавший, был вынужден признаться, что в попойке участвовал единолично и решение, заглянуть в гости к молодой деве, принял самостоятельно. После прозвучавшего признания отец устремил свой взор на Виктора.
— Я же тебе так верил, как же ты допустил это безобразие. Ему ни в коем случае нельзя употреблять спиртное, и ты об этом знал.
— Виноват, не досмотрел. Я был со своею девушкой весь вечер и не знал, что происходит в общежитии. Сказанное, действительно являлось правдой — после своей оправдательный речи он заверил, что виноватые понесут заслуженную кару.
Отец, сделал вид, что он поверил, постепенно начал остывать и недолго пообщавшись с комендантом, прислушавшись к ее уговорам, в дальнейшем дело раздувать не стал и в этот же вечер, сев за руль своего автомобиля, умчался обратно домой.
Лелик всех приятно удивил. Столь благородного поступка от него не ожидали. Ему жали руку даже те, кто вообще его ни во что не ставил и всегда презрительно насмехались над ним.
— Люди, порой как проститутки. Есть те, которые всегда косят под друзей. А когда копнешь глубже, из них начинает вылезать гниль. Вот тут и понимаешь, зачем тебе эти слабые ублюдки нужны, людишки подлые, никчемные. А есть те, от которых наоборот ничего не ждёшь, а на деле познаешь их благородство. Ты уж извини нас за нашу выходку, когда тебя вытаскивали из комнаты, еле реально зассал, сразу привиделось небо в клеточку — после этих слов Лёлик понимающе улыбнулся и ушел в свою комнату.
Неизвестно, что больше повлияло на Лелика, домочадцы, активно влияющие на его неокрепшую психику или собственные выводы, но постепенно он начал все меньше контактировать с теми, кто жил рядом с ним. Виктор перестал быть для него авторитетом и к его помощи он больше не прибегал.
Тем временем, подходил к концу последний месяц весны, начались экзамены, завершающие второй курс. И как‑то само собой получалось так, что внимание, благодаря которому за Леликом был постоянный контроль, довольно заметно ослабло и он, как самостоятельная личность, умудрился не сдать два экзамена, которые были перенесены на осень. Благодаря нелюдимости Лелика, об этом никто не знал, он ни с кем не делился своим состоянием дел в учебе. Что‑то надломилось в его тонкой душевной организации. Проходя, он по‑прежнему здоровался, но как‑то холодно, приличия ради. Что происходило с человеком, об этом приходилось только догадываться. Друзья, к которым Лёлик частенько заглядывал в гости, видя его отрешённость, сами старались проведать его, но разговора не получалось. Лёлик молчал или отвечал односложно, он перестал улыбаться и мог по долгу бессмысленно смотреть в одну точку.
Наступил день, когда экзаменационная сессия закончилась и пришла пора разъезжаться по домам на летние каникулы. Ромка с Виктором о чем‑то беспечно болтали, терпеливо дожидаясь Лелика. Они заранее договорились добраться до Москвы вместе, чтобы потом разъехаться в разные стороны. Через некоторое время Лёлик вошёл в комнату, но к отъезду он был явно не готов. Его руки были в крови и вел он себя довольно странно.