– Ты для меня слишком умная, – сказала она и вдруг с ужасом поняла, что повторяет фразу своей матери: так она говорила ей или Дорри, чтобы прекратить любой разговор, грозящий принять нестандартный оборот. В детстве это казалось комплиментом, но на самом деле у них перед носом захлопывали дверь; и сейчас она сама делает то же самое.
– Маргарет, мне нравится с тобой разговаривать, – сказала она. – Ты гораздо интереснее, чем большинство моих знакомых взрослых.
– Мама говорит, что я задаю слишком много вопросов.
– Задавать вопросы нормально. Это признак ума. Как же иначе обо всем узнать?
Может быть, это все от одиночества, размышляла Джин. Все-таки ей нужен этот самый кролик или котенок. Она перебрала в уме других известных ей единственных детей; они проводили слишком много времени в обществе взрослых без вредного воздействия братьев и сестер и часто выглядели не по годам развитыми или странными.
Маргарет покосилась на нее, взмахнув ресницами.
– Вы хорошая, – заключила она, и Джин, не привыкшая получать комплименты, почувствовала, что краснеет от удовольствия и неожиданности.
Они дошли до вестибюля клиники; миссис Тилбери как раз выходила из женского туалета, взволнованная и с немного покрасневшими веками. Она заново напудрила только нос, в других местах лицо блестело. На какой-то ужасный миг Джин пришло в голову, что, наверное, она очень тревожилась, не понимая, куда делась Маргарет.
– Простите, вы, наверное, нас потеряли.
– Нет – я только что вышла.
– Смотри, мисс Свинни купила мне журнал. – Маргарет продемонстрировала свою “Девочку”.
– Как мило с ее стороны.
– Вы чем-то расстроены? – спросила Джин, понизив голос. – Ничего не случилось?
– Не обращайте внимания. – Миссис Тилбери так старалась держать себя в руках, что у нее звенел голос. – У меня все в порядке.
– Точно? Вам не было больно?
– Нет, вовсе нет. Все было совершенно безболезненно. Просто я… – Она несколько раз моргнула и помотала головой. – Я такая дурочка. Думала, что все будет решено прямо сейчас.
– О боже, – сказала Джин.
– Но доктор Бамбер сказал, что будет еще много анализов. Все может растянуться на несколько недель или даже месяцев.
– Я должна была вам лучше объяснить, – сказала Джин, подталкивая ее к стоящим в ряд стульям. – Я не поняла, что это срочно.
– Просто я думала, что сейчас все уладится, и на этом все.
– Все немножко сложнее. Мне очень жаль, что вы огорчились.
Миссис Тилбери промокнула глаза изящным носовым платочком.
– Может, вас беспокоит то, что придется ездить в Лондон? Мы, конечно же, возместим все расходы.
Придется пресмыкаться перед брызжущей ядом Мюриэл из бухгалтерии. Она ни единого пенни не сдаст без боя.
– Да нет, не в этом дело. – Миссис Тилбери сглотнула. – Я совсем не против поездок.
– Мне нравится приезжать с тобой в Лондон, мамочка, – сказала Маргарет и стиснула руку матери. – И школу пропускать мне не жалко.
– Доктор Бамбер сказал, что, даже если анализы крови совпадут, это ничего не доказывает. Тогда какой в них смысл?
– Сам по себе анализ крови не докажет, что непорочное зачатие было. Зато если анализы не совпадут, значит, его точно не было. Так что это первый шаг.
– Мне кажется, что вы мне не верите.
– Неважно, верю я вам или нет, – сказала Джин. Вдруг миссис Тилбери начала сомневаться во всем предприятии и ищет предлога, чтобы от него отказаться?
– Мне важно. – В ответе слышался упрек.
– Я не не верю вам. – Это двойное отрицание нельзя было вполне приравнять к утверждению, но она и так зашла дальше, чем собиралась.
Миссис Тилбери кивнула; кажется, к ней вернулось самообладание.
– Простите. Вы совершенно правы. Я просто должна дать докторам делать их работу. Наверное, больницы так на меня действуют. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания.
– Это так естественно, – сказала Джин, и они пошли обратно к Стрэнду, где разделились: мать и дочь направились на Бедфорд-стрит к мистеру Тилбери, а Джин на Чаринг-Кросс.
К моменту прощания общее настроение вполне восстановилось, но по дороге домой Джин все прокручивала в голове этот разговор, озадаченная и не уверенная, что понимает истинную причину странной нетерпеливости миссис Тилбери.
7
Уважаемая миссис ван Линген!
Надеюсь, вас не смутит, что я связываюсь с вами таким обходным путем.
Это письмо любезно предложила переслать вам наша общая знакомая, миссис Хафьярд; меня интересуют ваши воспоминания о времени, которое вы провели в лечебнице Святой Цецилии с июня по сентябрь 1946 года. Особенно меня интересует все, что вы сможете вспомнить о другой пациентке лечебницы, Гретхен Эдель, которая в тот же период зачала там дочь – событие совершенно неординарное, как вы наверняка согласитесь, и произошло буквально у вас под носом. Если вы можете пролить на это свет или вспомните любую имеющую значение деталь, буду премного благодарна получить ответ на вышеуказанный адрес; или же вы можете позвонить мне в рабочие часы за наш счет.