– Чао, – сказал Роман и переступил с ноги на ногу. Искушение прямо здесь раздавить их обоих захлестнуло его. Но ему удалось сдержаться. – Я дам вам знать, когда будет пора осмотреть тело.
Если бы он дотронулся до нее, она, возможно, бы взорвалась.
– Я сказал тебе, радость моя, что я все продумал. Расслабься, хорошо? Иди сюда и позволь мне обнять тебя.
Феникс остановилась и пристально посмотрела на него:
– Позволить тебе обнять меня? Ты ведь согласился убрать меня.
– Для работника ФБР у тебя удивительно непрофессиональный жаргон.
– Мне не смешно.
– Мне тоже. Я пришел сюда, как только смог, чтобы обсудить все это с тобой, так как мы должны разработать план действий.
Старенькая бледно-зеленая футболка едва доходила до ее черных трусиков. Когда он прибыл, чтобы отпустить Насти, она крепко спала. Ее возвращение к реальности было восхитительным. Его возбуждало все: и ее стройные обнаженные руки и ноги, и нежные расслабленные груди.
– Феникс, мы точно знаем их планы. Это уже хорошо.
– Они планируют убить меня. Это, конечно, хорошо.
– Но предполагается, что это сделаю я. И они убеждены, что я выберу нужный момент. Всей этой машиной управляю я.
– Только одно плохо: в этой машине мой гроб.
Он и не предполагал, что она так ко всему этому отнесется. Черт возьми, он напугал ее.
– Радость моя, я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
– Как они выяснили о моих намерениях?
Роман схватил ее руку и притянул к себе:
– У меня нет ни малейшего представления об этом. Они не сказали мне. Они также не сообщили, знают ли они о твоих поисках Эйприл. Все, что они сказали, – ты работаешь на ФБР, собираешь сведения о клубе.
– Это глупо, – воскликнула Феникс. – Как они могли подумать, что ты проглотишь эту чушь?
– Может быть, потому, что они невысокого мнения о моих умственных способностях. Они совсем не знают меня, детка. Эти ублюдки держат меня за убийцу, у которого есть баксы и который убьет любого, если ему за это заплатят.
– Слова о ФБР – это прикрытие, – пробормотала она. – Они знают об Эйприл.
Обман?
– Если они и знают, а я согласен, что это достаточно вероятно, – мы направим их знание против них и используем это для получения информации.
– Как они могли узнать? – Она прикусила нижнюю губу. – Как они смогли заподозрить, что я как-то связана с Эйприл, если кто-нибудь не сказал им об этом?
Она тряхнула головой, затем медленно освободила свою руку.
– Ты полагаешь, что я им сказал?
Феникс пристально посмотрела на него.
– Да? – переспросил Роман.
– Кто-то же это сделал. Это все, что я знаю.
– И ты думаешь, это мог быть я?
Она сделала шаг в его сторону.
– Нет, – сказал он ей, отступая. – Нет, я не верю этому.
– Разве ты не можешь поставить себя на мое место? Разве ты не можешь представить себе мои чувства?
– Я еду в Сиэтл, – ответил он. – Я велю Насти вернуться. У тебя есть еще время поспать.
– Роман, не оставляй меня, пока мы обо всем не переговорим.
– Переговорим? Если я сейчас не уйду отсюда, я сделаю то, о чем позже пожалею.
– Что? – переспросила она. – Ударишь меня? Убьешь Меня прямо сейчас и покончишь со всем этим?
– Ударю тебя? – нежно сказал он. – Убью тебя? Как ты можешь даже предположить такое!
Дрожащими руками она поправила волосы:
– Я не знаю, что говорю и что делаю. Черт возьми, я напугана. – Слезы потекли у нее по щекам. – Я напугана до смерти.
– Я это понял. И именно поэтому ты хочешь избавиться от меня? Самое время предположить, что человек, который любит тебя, мужчина, за которого ты согласилась выйти замуж, может навредить тебе. – Он достал из кармана радиотелефон и попросил Насти вернуться.
– Роман…
Он оборвал ее:
– Нам нужно о многом поговорить. Но до этого ты должна решить, кто мы – друзья или враги. Друзья и любовники – или враги. Решать тебе. Постарайся сделать это побыстрее.
– Не уходи.
– Ты меня уже отослала, Феникс.
Глава 23
Вылезти из окна спальни было не так просто, как сначала показалось Феникс. В результате она занозила себе пальцы, и теперь ей было очень больно держать руль машины.
В городе на заправочной станции она вышла позвонить. В трубке раздался записанный на автоответчик голос Романа. Каждое его слово словно пронзало ее. Как она могла оказаться такой дурочкой? Она любит его. Он любит ее. Она знала это наверняка. Как она позволила своему разуму помешать чувствам? Разуму и старым схемам, которые ей следовало бы уже забыть.
Голос в трубке замолчал.
– Это Феникс, – сказала она, почти задыхаясь от волнения. – Извини. Я еду к тебе…
– Не вешай трубку, – вступил он в разговор, и она поняла, что он, должно быть, прослушивает все свои звонки. – Где ты?
– Паст-Пик. Заправочная станция.
– Где Насти?
– Спит. Я подождала, пока он прекратил стрелять из своего пистолета.
Молчание.
– Я вылезла через окно спальни.
Снова молчание.
– Я так напугана, Роман. Но моя любовь к тебе сильнее моих страхов. Я не переживу, если ты перестанешь любить меня.
– Скажи я тебе о подозрении, что ты приготовилась меня убить, как бы ты отнеслась к этому?
– Не говори ерунды.
– Гм…
– Мы можем поговорить?
– Тщательно оглянись вокруг.
Ей показалось, что волосы колют ей шею.
– Ты пугаешь меня.
– Сделай то, что я тебе сказал.
В самом начале девятого утра здесь было совершенно безлюдно, только мальчик из служащих станции заполнял баки бензином.
– Здесь никого нет.
Теперь наступила очередь Феникс помолчать.
– Поезжай в Сиэтл. Скорей всего это займет у тебя самое большее час. Я хочу встретиться с тобой не у себя дома. Я Должен быть уверен, что за тобой нет слежки.
Она уже почти плакала.
– Скажи мне только – где. – Он не должен больше видеть, как она плачет. Он и так уже знает, насколько она слаба.
– Ты знаешь Вестлейн-Центр?
– Я смогу найти его.
– Доберись туда. Поднимись на эскалаторе. Если ты не увидишь меня до того, как доберешься до продуктового отдела, продолжай там прогуливаться. Купи кофе. Понаблюдай за другими покупателями. Затем спустись вниз. Если будет необходимость, повтори все это еще раз.
– А затем что?
– Сделай это. – В трубке раздались короткие гудки. Феникс вышла из телефонной будки. День собирался быть ясным и теплым. Она еще раз огляделась и поспешила в свой «шевроле».
Машина ехала очень быстро. Хотя дорога местами была достаточно опасной, Феникс не могла себя заставить притормозить. Теперь она думала только о том, как скорее добраться до Романа и заставить его поверить в то, что она была сама не своя, когда заподозрила его неизвестно в чем.
На дороге было совсем немного машин. Феникс никогда раньше не ездила в Сиэтле. Когда она приехала сюда, то провела только одну ночь в городе, а затем направилась прямо в Паст-Пик. Самое далекое место, до которого она доезжала, был Иссакуа.
Она, правда, помнила площадь перед Вестлейн-Центром. Стальные транспортеры и вазы с цветами, а также фонтан, вдоль которого можно прогуливаться. Ей будет нетрудно найти это место.
С одной из перпендикулярных дорог вывернула черная машина и поехала за ней. Феникс увидела затемненные зеркальные стекла, и ее охватил мгновенный ужас.
Этим утром она начинала дрожать даже от звука собственного голоса.
Радио было почти не слышно. Феникс его выключила.
На прямой части дороги Феникс вместе с какой-то белой машиной обогнали эту черную машину.
Черная спортивная машина теперь ехала медленно, сверкающая же новая – быстро.
Почему же черная ее не обгоняет?
Феникс теперь приближалась к повороту на Карнацион.
Черная машина ехала так же, как и раньше: достаточно близко к Феникс, но так, чтобы в случае чего успеть затормозить.