Адам и Казанова олицетворяют две крайности. У Адама есть жена, единственная и неповторимая, «плоть от плоти» («Бытие», 2:23); она для него и друг, и мать его детей. У Казановы нет жены, зато есть много женщин; ему нужно разнообразие, непохожесть или причуды, для него половой акт — самоцель. Обе эти крайности уживаются в каждом из нас, и мы стараемся найти между ними золотую середину. Это не просто, тем более что для каждого этот процесс индивидуален, потому что у всех разные реакции на одни и те же раздражители, ведь любой человек уникален. Общение двух людей сопряжено с разногласиями и спорами. Даже в раю между Адамом и Евой возникали размолвки (в чем можно убедиться, прочитав первые главы книги «Бытие»).
Еврейская традиция не считает секс грехом; облагороженные осознанной целью, сексуальные отношения рассматриваются как обязывающая заповедь, как сила, соединяющая людей, ибо сексуальное удовольствие, в отличие от пищи и денег, не связано с правом собственности. Удовольствие появляется оттого, что человек отдает себя другому, соединяется с ним душой и телом. Подобное единение может стать наиболее осмысленным выражением любви. Сексуальное желание — одно из самых сильных человеческих желаний — может быть выражением святости.
Физическое единение усиливает духовный союз между мужчиной и женщиной. Более того, особая связь между ними, объединившая стремления давать и получать, становится орудием познания и помогает двум существам почувствовать свое единство. Выражаясь менее абстрактно, эта связь является парадигмой для многих видов деятельности человека, требующих от него полной самоотдачи и поднимающих его в то же время на иной, более высокий духовный уровень. Учеба, молитва и благотворительность тоже требуют страстности, сходной с эротической. Вот почему в кабалистической литературе любой вид глубокой, истинной связи определяется тем же термином, что и совокупление.
Как это ни странно, но, судя по всему, звери и птицы могут научить нас тому, что нам не стоит сводить интимные отношения на уровень физиологии, что наша сексуальность может иметь цель и предназначение, что человек способен дарить и принимать любовь и быть при этом святым. Возможно, наблюдения за миром животных помогут нам вновь обрести человеческий облик.
Cмерть
Смерть вызывает у нас страх. Сила этой эмоции может быть разной в зависимости от возраста, личностных качеств, обстоятельств и частоты столкновений со смертью, но для большинства людей смерть страшна. Есть три основные причины для этого. Во-первых, процесс ухода из жизни необратим. Есть что-то поистине ужасное в том, что ты покидаешь этот мир и уже никогда не сможешь в него вернуться. Во-вторых, впереди — полная неизвестность. Все неизвестное и непонятное вызывает испуг.
Но ни одна из названных причин не объясняет наш страх перед смертью по-настоящему — ведь многое в этой жизни необратимо. Все мы стареем, и как бы ни хотелось нам повернуть время вспять и выглядеть моложе, оно неумолимо. Смерть является частью нормального жизненного цикла, и мы, казалось бы, должны относиться к ней как к рядовому событию.
К тому же далеко не все неизведанное таит в себе угрозу, зачастую мы ждем встречи с неизвестным, обуреваемые не страхом, а совсем другими чувствами: беспокойством, настороженностью, любопытством, иногда с антипатией, жадным предвкушением или даже надеждой. Однако смерть обычно не связана ни с надеждой (за исключением, пожалуй, самоубийц), ни с любопытством или нетерпением.
Третья и самая страшная причина — небытие — это не просто перемена (новое событие или начало иного периода в жизни), это, скорее, конец существования: человек исчезает как личность. Собственное исчезновение очень трудно представить и еще сложнее свыкнуться с мыслью об этом. Существование означает: я здесь, я жив, я знаю, что со мной происходит. Человек не в состоянии смириться с тем, что все остановится, что его бытие (а оно для каждого из нас — центр мироздания) прекратится.
Конечно, понятие смерти соотносится лишь с одним аспектом нашего существования: физическим. Все мы знаем, что происходит с телом после смерти. Тем не менее, наше существование прекращается не полностью, ибо остается еще другая половина нашего естества: бестелесная. В смерти, как и в жизни, мы состоим из двух неравных, в корне отличных друг от друга частей. Одна из них, видимая, может двигаться и взаимодействовать с окружающим миром; другая, потаенная, во многом совпадает с тем, что принято называть «личностью», «своим “Я”». Пока мы живы, это «Я» возникает в результате сочетания души и тела и создает наше ощущение собственной индивидуальности.