Сжимаю и разжимаю пальцы, успокаивая себя, пытаясь не сорваться в крик и оскорбления. Яна говорит, что мне нужно разговаривать с ним спокойно, без эмоций, не позволять провоцировать, разжигая пламя злости.
‒ Ты безработная! А алименты двенадцать тысяч!
‒ Алименты своему сыну платишь ты. Если ты оценил его потребности в такую сумму, это только на твоей совести. На работу выхожу через два дня. До декрета я имела вполне приличную зарплату в «Эвите», меньше она не станет, даже больше, ‒ безбожно вру, потому как даже не поинтересовалась у Светланы Владимировны о получаемой сумме. ‒ Ещё вопросы?
‒ У тебя жилья нет.
‒ Я прописана у мамы, Егор, соответственно, тоже. Квадратные метры предполагают размещение троих человек без стеснения и ограничений.
‒ Но живёшь ты у сестры!
‒ У неё не однушка, мы вполне хорошо себя здесь чувствуем вчетвером. А потом я куплю своё жильё.
‒ Ха-ха, на твои условия я не согласен! ‒ фыркает. ‒ Не жирно-то пять миллионов, милая?
‒ Не жирно, ‒ повышаю голос, рявкая на Орехова. ‒ Не согласен с моими условиями ‒ поделим фирму пополам. По закону мне полагается половина от совместно нажитого имущества.
‒ Ты ничего в этой фирме не делала! ‒ истерика Юрочки нарастает, а голос сквозит звенящими нотками. ‒ Это всё моё!
‒ А закон считает по-другому, увы, не учитывая твоих желаний, ‒ бросаю равнодушно.
‒ И откуда ты знаешь? ‒ верещит. ‒ Мне уже сказали, что ты мужика нашла, следователь прокуратуры какой-то. Он помогает? Рассказывает, как оставить ни с чем бывшего мужа?
От предположений Орехова я на минуту теряю дар речи, осмысливая сказанное. То есть вот как он считает: развелась и в койку к другому. А что мелочиться, время-то терять? Необходимо навёрстывать упущенное время, которое я прожила с безразличным мужем.
‒ У меня достаточно мозгов, чтобы открыть интернет и прочесть статьи. Для этого не требуется быть юристом. Всё понятно.
‒ И когда это ты такой самостоятельной стала? То в рот мне заглядывала, ожидая подачки, а то глаза от земли оторвала, поверив в себя.
А ведь всё верно он говорит ‒ заглядывала в рот. Ждала, просила, угождала, шла навстречу, избегала ссор и скандалов, а мне в душу плюнули, нагадили, не позаботившись о моих чувствах.
‒ За каждой успешной женщиной стоит козёл, который помог ей стать самостоятельной, ‒ выплёвываю, ядовито ухмыляясь.
‒ Сука!
‒ Не больше, чем ты.
‒ Ты ничего не получишь, овца тупая, слыши…
Скидываю звонок, блокирую номер Орехова. Не хочу выслушивать очередную порцию гадостей.
Теперь я понимаю, что значит выражение, которое сестра постоянно мне повторяет ‒ «будь проще». Это не о том, чтобы терпеть всякого рода унижения, оскорбления, безропотно принимая ненужную грязь; насиловать себя общением с неприятными людьми; засовывать собственное мнение глубоко и надолго, чтобы, не дай Бог, не вызвать негатива у других. Это о другом ‒ нужно быть проще в плане отношения к жизни и людям. Не переживать из-за пустяков, не принимать мимолётный негатив, ничего не доказывать посторонним людям. Всё, что важно: родные и близкие рядом, здоровы и живы. Не твоё – отвалится само собой, как засохшая грязь с ботинок.
Именно так теперь я и поступаю: всё ненужное, приносящее дискомфорт ‒ мимо. К чёртовой матери семейство Ореховых с их желаниями, которые должны исполняться всеми и незамедлительно. Больше так не будет.
‒ О, ты даже не плачешь! ‒ удивляется Янка, внимательно рассматривая моё лицо.
‒ Не стоит Юра моих слёз, ‒ усаживаюсь за стол, продолжая ужин.
‒ Ну, наконец-то, ‒ сестра возносит руки к небу, ‒ месяц наставлений не прошёл даром. Надеюсь, ты разговаривала правильно?
‒ Спокойно, сдержанно, по делу.
‒ Горжусь, ‒ вскакивает, чмокая меня в щёку.
И я собой горжусь, потому что именно сегодня, впервые за несколько месяцев, я смогла поговорить с Юрой десять минут, ни разу не заплакав. Это доказывает лишь одно ‒ Орехов медленно, но верно, уходит из моей жизни.
Глава 3
‒ Готова? ‒ Янка заглядывает в мою комнату уже третий раз, подгоняет.
Я сменила три рубашки, брюки на юбку и всё равно недовольна своим отражением в зеркале. Кажется, слишком обтягивает, но сестра утверждает, что я выгляжу чудесно. Русые волосы собраны в аккуратный хвост, зелёные глаза слегка подчёркнуты тонкими стрелками, помада в сдержанных тонах ‒ ничего вызывающего и кричащего. Замечаю едва уловимую паутинку морщинок во внешних уголках глаз, скорее всего, видимую лишь мне. В этом году мне двадцать девять, и первые признаки приближения четвёртого десятка на лицо.