- Отец построил его. Называет моей «Крепостью одиночества».
- Не знала, что ты увлекаешься астрономией, - перевела всё же фокус внимания на телескоп девчонка. Хм, всё же не «Высшая степень». – Ты в курсе, что отсюда видно мой дом?
- Правда? – «удивился» я. – Как интересно. Буду теперь знать. Но так-то это логично, учитывая, что мы всю жизнь живём всего в миле друг от друга. Но ты никогда раньше не приходила.
- И тебе интересно, что я здесь делаю сейчас… - опустил глаза она.
- Ну, - протянул я, показательно задумчиво. – Парень, девушка… одни. В амбаре… на закате… О! Мне определённо нравится ход твоих мыслей, - заметил я, наблюдая за тем, как порозовели её щёчки.
- Кларк! – возмущённо стукнула она меня кулачком по плечу. – Вообще-то, я пришла извиниться, - тут же сбавила она обороты и снова опустила глаза.
- Извиниться? За что? – неподдельно удивился я.
- За поведение Уитни… Он подвесил тебя на столбе в поле, сделал «Пугалом»… а ты…
- А я разбил ему нос на Школьном Балу. По-моему, мы квиты, - пожал плечами я.
- …а ты спас ему жизнь! – всё же закончила свою фразу девушка.
- Ну, жизнь слишком хорошая штука, что бы позволить её потерять кому либо, из-за таких глупостей. Любой бы поступил так на моём месте.
- Не любой, - серьёзно посмотрела она. – Лекс Лютер рассказал мне о Джереми Крике, - я устало вздохнул и возвёл глаза к потолку.
- Серьёзно, Кларк! Ведь, если бы не Джереми, ты пошёл бы на Бал бить Уитни всё равно? Не верю, - заявила эта идеалистка.
- А вот сам я в этом не уверен, - честно ответил я. – В тот момент, на сцене… бить его было приятно.
- Зачем ты так говоришь? Зачем пытаешься выглядеть хуже, чем есть на самом деле? – с жаром заговорила Ленг. – Ты же спас там всех нас! Если бы ты… - я приложил свой указательный палец к её губам. Девушка от неожиданности замерла и замолчала. Глаза её широко открылись. Затем я наклонился и, убрав палец, прикоснулся к её губам своими губами. Легкий-лёгкий, целомудренный и осторожно-нежный поцелуй. Как целуются дети в свой первый раз. Можно было бы быть настойчивым, страстным, пожалуй, даже получилось бы. Но я не стал. Зачем спешить? Мне нравится эта игра. Такие острые чувства, такая бурная реакция тела («бабочки» в моём животе тоже были явно инопланетные, поскольку «трепетали» своими крылышками, судя по ощущениям, на сверхзвуке). Не-е-ет, такую игру нельзя обрывать в самом начале.
- Прости, - отстранившись от её губ, «смутился» я. А может и правда смутился? Красный, по крайней мере, я был, словно варёный рак. – Ты была так близко и так красива, что я не удержался…
- Кларк… - внезапно севшим голосом сказала она. Затем вспыхнула сильнее меня, взгляд её заметался, руки перестали находить себе место. – Я… мне надо идти… прости… - и кинулась уходить-бежать из моей «Крепости Одиночества».
- Постой, - остановил я её, успев поймать кончиками пальцев, её пальцы. Боже! Словно током пробило от прикосновения. О-о-о! Я уже поплыл. На самом деле, словно пацан безголовый, начинаю терять ясность мыслей. – Лекс нашёл твой кулон, когда снимал меня с шеста, - протянул я ей шкатулку. – Не знаю, откуда он там…
- Я давала его Уитни, как талисман перед игрой… на удачу, - обернулась девочка и посмотрела на шкатулку в моей свободной от её руки руке.
- Он не знал, чьё это и попросил меня вернуть… хозяйке, - продолжил я говорить, так и не решаясь разорвать прикосновение. – Только… Лана… ты носишь его, не снимая, после трагедии… как напоминание о боли, а не как память о них… может пора… отпустить? – сделал шаг ближе к ней и всё же заставил себя разорвать прикосновение. Но при этом зацепился за её взгляд своим взглядом.
- Возможно… пора, - словно загипнотизированная, повторила за мной она. Боже! Если такое сейчас творится со мной, со всем моим «прошлым» опытом, то насколько сейчас сносит голову ей? Кларк – ты садюга, так играться с чужими чувствами.
Вот только правильные мысли не помогали делать правильные действия, и голова моя опускалась всё ниже, а глаза и губы наши становились всё ближе.
В этот раз движение навстречу сделал не я. Лана сама двинулась вперёд, поднимаясь на цыпочки, и прижимаясь своими губами к моим. И глаза её были закрыты.
Поцелуй получился смелее, чем первый. Смелее и дольше. Разорвался он лишь, когда послышались чьи-то шаги у входа в амбар.
Лана дёрнулась, отстранилась, освобождаясь из кольца моих рук, которые, словно обладая собственным сознанием, уже заключили спину девушки в плен. Щёки её пылали, глаза горели.
- Мне пора бежать, Кларк, - быстро выпалила она и устремилась к выходу. На лестнице остановилась, обернулась. – Я рада, что ты не пострадал, Кларк, - сказала и умчалась.