Дед произнес это почти с гордостью, и мне на мгновение подумалось - не стал ли Шефнер когда-то заменой моей матери, которая, как дед считал, предала его, бросив семейное дело?
- А почему ты ушел из СБ?
- Появилась возможность, потому и ушел, - проворчал дед. - Здоровье начало подводить, и Мартин сумел добиться для меня расторжения контракта. Да и ты у меня появилась к тому времени, не мог же я целыми днями пропадать на работе.
Я склонилась и поцеловала деда в сухую, испещренную морщинами щеку.
- Чего это ты? - смущенно спросил он, неловко потрепав меня по волосам.
- Просто люблю тебя. И похвастаюсь, у меня прорыв в работе!
Рухнув в соседнее кресло, я начала рассказывать про свою задумку. И хотя дед вроде одобрительно мне кивал, мне показалось, что мой успех его не слишком порадовал. Впрочем, предостеречь меня он не пытался. Вернеры - не те, кого можно испугать или остановить, и в этом я была полностью похожа на своего деда.
Прорыв в моей работе наступил внезапно. К сожалению, вдохновителем был все тот же господин Шефнер, то исчезающий, то появляющийся в моей жизни буквально из ниоткуда. Минуло несколько месяцев с нашей летней встречи. Зимние праздники как раз закончились, последняя сессия у бакалавров артефакторики уже закрылась, и я могла уделить все время своему диплому. Небольшие подвижки у меня были. Так, я наконец разобралась в некоторых механизмах ментального воздействия, которое должен был оказать мой артефакт. Но ни одного рабочего экземпляра на руках у меня не было.
В один из дней, полностью посвещённых только работе в мастерской, произошла весьма странная встреча. Я лежала вниз головой, закинув ноги на спинку старого, прожженного в нескольких местах кресла, которое дед поставил для меня в мастерской в подвале. Когда-то я слышала, что, если кровь приливает к голове, легче думается, а так как мне ничего не помогало, я решила прибегнуть к этому способу. Но, глядя на свои ноги в полосатых чулках и теплые панталоны в горошек, собирающиеся у коленок в миленькие оборки, могла думать только о том, что хорошо бы купить себе какой-то более приличный комплект нижнего белья. Хотя вот чулки меня вполне устраивали...
Двое суток без сна и глинтвейн, который я втихую от дедушки сварила себе на кухне, сделали свое коварное дело, и я так и заснула в столь странной позе с задранными ногами и сбившейся юбкой. А проснулась оттого, что кто-то меня касался. Сначала пробежался пальцами по одной из щиколоток, а затем пощекотал нежную стопу. Я рефлекторно дернула ногой и открыла глаза.
- Я уже второй раз застаю вас спящей. И кстати, хочу сделать комплимент вашим ногам, фрейлейн. Хотя не могу не отметить, что вкуса у вас совершенно нет.
Мартин Шефнер в моей мастерской. Самым беспардонным образом трогает меня за ноги. Наверное, я в аду. Опустив ноги и сев в кресле, чинно расправила на коленях юбку, избегая смотреть магу в глаза.
- Кто вам разрешил вот так врываться в мою мастерскую? - спросила хрипловатым после сна голосом.
Шефнер уселся на подлокотник кресла, с интересом меня разглядывая.
- У вас лицо все красное, - заметил он.
- Кровь прилила.
Установилось несколько неловкое молчание. Я не выдержала первая.
- Вы не ответили на мой вопрос!
- Мастер Вернер сказал, что у вас проблемы с дипломной работой. И что она косвенно связана с менталистикой. Я решил, что, возможно, смогу быть вам полезен. Давайте-ка я посмотрю на ваши безделушки.
Может быть, как мастер я еще не состоялась, но к своему труду относилась со всей серьезностью. Слово «безделушки» царапнуло, заставив поморщиться.
Судя по всему, мой вид был более чем красноречив. Но Мартин Шефнер, вместо того чтобы извиниться за то, что задел мои нежные чувства артефактора, неожиданно обрадовался.
- Вот вы на меня и посмотрели! Так в чем проблема?
- Вы все равно ничего не поймете, - пожала я плечами. - Дело не в ментальной составляющей, как мне думается, а в сложности наложения чар. Никакие не подходят.
- Позвольте мне самому судить.
Я кивнула на стол.
- Смотрите, все ваше.
Шефнер повертел в руках глиняные болванки, покопался в схемах и записях, в которых я отражала все свои неудачные работы. А затем вновь вернулся к образцам, на которых еще оставались обрывки ментальных чар.
- Вот оно! - наконец сказал он торжественно, снимая лабораторные очки. Этот жест и его улыбка напомнили мне Петера. Удивительно, а раньше мне казалось, что между ними нет никакого фамильного сходства.