Пожалуй, если бы не Мартин Шефнер, я бы совсем заросла мхом и едва ли поднималась с постели. А так приходилось приводить себя в порядок и играть с ним в чаепития. Единственный раз, когда я пыталась отговориться плохим самочувствием, он вновь привез доктора и – пока тот меня не осмотрел, отказывался уйти. Самое грустное, что когда я пожаловалась приехавшей Кати на слишком властного гостя, та его поддержала. И что мне оставалось делать? Не пускать его не представлялось возможным. Да и на что было жаловаться – «Помогите, глава СБ заставляет меня угощать его чаем»?! Бред.
Жизнь продолжалась, хотела я того или нет. И преподносила сюрпризы. Первым из них было внезапное желание барона фон Гревеница навестить свою племянницу. Внезапным оно, впрочем, стало по моей вине.
В этот день мой поздний завтрак начался в два часа дня. Я читала утреннюю газету, вяло ковыряясь вилкой в блинчиках с вишневым вареньем, когда в дверь позвонили. Кати находилась в другой части дома и не слышала трели звонка, поэтому я вздохнула, запахнула дедов махровый халат и пошла проверять, кого принесла нелегкая. И Петер, и его дядя в это время были заняты.
Подойдя к двери, я встала на цыпочки и заглянула в глазок. Немолодой господин с грустным лошадиным лицом, одетый в унылый серый фрак, показался мне смутно знакомым. Один из клиентов деда? Я приоткрыла дверь, не снимая цепочку, и самым холодным тоном спросила:
– Чем я могу вам помочь?
– София, это ты?
Охнула, внезапно узнавая. Когда в последний раз его видела, я даже не была еще студенткой. Поспешно открыла, впуская дядю в дом.
Дядя Клеменс, старший брат моего отца, мало изменился за эти годы. Разве что стал еще суше и сутулее, чем раньше, но все так же выглядел больше похожим на чиновника средней руки или адвоката, чем на главу древнего аристократического рода. Было ему сейчас около сорока пяти. Его жена умерла около двадцати лет назад, но он так и не женился и не обзавелся потомством. Человеком он был добрым, но слегка… занудным, что ли. И весьма консервативным.
– Дорогая, прими мои соболезнования, – скорбно сказал дядя, сухими губами касаясь моей щеки. – Почему ты не ответила на письмо?
– Письмо?
– Да, я прислал тебе письмо, как только узнал о смерти твоего деда.
– Простите. Я… – подобрать оправдания было сложно.
Корреспонденция мне приходила, но я заталкивала ее в ящик комода, не читая.
– И я весьма недоволен, что ты не пригласила меня на похороны. Но, видимо, тебе было не до этого. Ты уже решила все формальные вопросы с наследством? Если у тебя есть проблемы, то я могу приказать моему поверенному ими заняться.
– Спасибо, у меня нет проблем.
Барон снял с головы старомодный котелок и с укором на меня посмотрел.
– Дядя Клеменс, не хотите ли выпить чаю? – поспешно спросила я.
– Конечно, дорогая. Надеюсь, у тебя есть слуги?
Я кивнула.
– Тогда пусть меня проводят в гостиную, а ты пока приведи себя в порядок.
Когда я вернулась спустя минут двадцать, дядя уже чинно сидел в гостиной и что-то негромко выговаривал Кати. Заметив меня, он поднялся и впервые за нашу встречу улыбнулся.
– Ну вот, другое дело. Ты очень похорошела, София. Жаль, что твои родители не могут тебя увидеть такой.
Я поправила рукава черного траурного платья и опустила глаза, являя собой образец скромной и милой девушки. Это платье было единственным нарядом в моем гардеробе, соответствующим ситуации. Все же траур я носить не собиралась. Маги обычно пренебрегали такими условностями. Но барону знать об этом не полагалось.
– Вы приехали сегодня, дядя?
– Нет, еще вчера вечером, но был так утомлен дорогой, что тут же отошел ко сну.
Столицу барон Гревениц не любил, предпочитая тихо и мирно жить в своем поместье подальше от шумного города и большой политики.
– Что вас привело?
– Мне захотелось проведать свою племянницу. Я понимаю, что ты уже совсем взрослая и… э-э-э…
– Независимая, – подсказала я. В свои двадцать два года я была вольна полностью распоряжаться своей жизнью и имуществом.
– Да, – кивнул барон. – Но ты все же молодая девушка, живущая одна в столице. Меня не может это не беспокоить. Ты ведь еще не обручена?
– Боюсь, нет, – с фальшивым сожалением вздохнула я.