— Прошу прощения, что перебиваю, — сказала миссис Хопкинсон, — но если я сейчас же не уйду, Джудит через минуту начнет меня искать! Хорошо мистеру Иделману, он сам себе хозяин, а у такого маленького человека, как я, все по-другому. Джудит считает, что я пошла… Ну, вы сами понимаете куда, — кивнула она в направлении дамской комнаты, — но нельзя же находиться там полдня. Не хмурьтесь, мистер Петтигрю! Вы же не станете портить нам удовольствие, правда?
— Позвольте уточнить ситуацию, — сказал Петтигрю после ее ухода. — Это, разумеется, не мое дело, но раз уж вы начали объяснять, думаю, следует закончить. Насколько я понимаю, Вуд, вы проводите разведку в этой части здания на предмет сделать ее местом действия своей детективной истории?
— Именно так, — согласился Вуд. — Если помните, в тот вечер, когда впервые возникла эта идея, вы сами сказали, что библиотека могла бы стать великолепным местом действия для совершения преступления. Я лишь раз был в этой комнате, и мне просто необходимо было еще раз на нее взглянуть.
— Кроме того, — подхватил Иделман, — для нашего «сюжета» важно знать, какая часть комнаты видна через замочную скважину.
— Совершенно верно. Вот почему нам все это надо было увидеть своими глазами. Я был озабочен проблемой: как убийца сможет проникнуть в библиотеку незамеченным. И чтобы решить ее, мне требовалось провести разведку на месте.
— Мы должны были выяснить, кто и в какое время дня ходит по этому коридору, изучить маршруты следования посыльных и так далее, — уточнил Иделман. — Узнать, когда начальника вероятнее всего застать одного…
— Разработать маршруты отступления, — вставил Вуд.
Теперь эта парочка подхватывала реплики друг друга, как хорошо сыгранный актерский дуэт.
— Послушайте, — попытался урезонить их Петтигрю, — но ведь это же чистейший вздор! Когда пишут книгу, то к сюжету приспосабливают географию места действия и поступки персонажей, а не наоборот. Неужели вы думаете, я поверю в то, что вы мне тут нагородили?
— Признаю, в некотором смысле ваша критика обоснованна, — сказал Иделман после долгой паузы. — Но видите ли, в настоящий момент мы не совсем пишем книгу.
— А я считал, что вы пытаетесь внушить мне именно это, Вуд.
— Конечно, я не могу говорить за Вуда, — продолжил Иделман, не дав Вуду и рта раскрыть. — Он писатель, а я нет. Но что касается моего участия, то мы просто, как выразилась только что миссис Хопкинсон, репетируем свой «сюжет». Мы проверяли, возможно ли было бы на практике совершить гипотетическое преступление, которое мы придумали. В конце концов, было бы бессмысленной тратой времени работать над сюжетом in vacuo[7], не представляя себе, может ли такое случиться в действительности.
— Пустая трата времени — вся эта затея, — возразил Петтигрю. — И…
Но Иделман, подняв указательный палец, сделал ему знак замолчать. Из соседней комнаты послышался свист чайника, пока еще тихий, но набиравший силу. Взглянув на часы, Иделман повернулся к Вуду.
— Десять с половиной минут, — сказал он. — Думаю, времени на все хватает. — И когда послышались торопливые шаги мисс Дэнвил, добавил: — Вот и она, дело сделано. И за все это время, заметьте, никто, кроме нас, в коридоре не появился. Все сходится идеально.
— Зачем, черт возьми, вы втягиваете мисс Дэнвил в свои безумные игры?
— Ну как же, мы ведь договорились, что убийцей будет она, не так ли? И если уж придерживаться реальности, то она вполне способна убить начальника… или кого-нибудь другого, не важно. Нужно только ею правильно проруководить. Она чрезвычайно внушаема. Знаю это по собственному опыту.
Вуд пробормотал Иделману что-то, чего Петтигрю не разобрал.
— Ах да! Вуд напоминает мне, что ваша секретарша, которая не одобряет нашей затеи, сейчас принесет вам чай, так что нам лучше ретироваться. Простите за отнятое время. Обещаем, что больше не потревожим вас никакими репетициями. Мы уже все выяснили — даже насчет оружия. Поскольку вам так интересно, что мы делаем, наверное, следует просветить вас и на этот счет. Должно быть, вы обратили внимание на те длинные, похожие на вертелы штуковины, которыми сотрудники прокалывают бумаги для их сшивания. Они очень острые. Здесь их все называют шилами. Мы решили, что орудием убийства будет именно такое шило. Оно очень подходит к обстановке, вы не согласны? А теперь нам пора. Еще раз — примите наши извинения.