Возникшая в середине 1850-х гг. республиканская партия была, по преимуществу, партией Севера, в которой объединились те, кто не желал распространения рабства на новые территории. В то же время, правящая демократическая партия, ранее имевшая общенациональное влияние, стала выражать главным образом интересы Юга. Идущий в стране процесс модернизации, изменившиеся исторические реалии выражались в росте влияния Севера, в то время как политическая власть продолжала сохраняться в руках плантаторской олигархии. Все оппозиционные силы объединяло недовольство существующим положением дел в обществе. Известный политик Уильям Сьюард констатировал, что у Севера нет враждебности к Югу или к южанам, но он не может мириться с господством «привилегированного класса» южан, который контролирует пост президента, Конгресс, Верховный суд, судебную систему в своих собственных интересах. Свобода Севера, по его словам, оказалась под ударом. Интересы многомиллионного населения не должны приноситься в жертву олигархии, состоящей из 350 тыс. рабовладельцев. Это ясно выраженное мнение видного политика усиленно тиражировалось северной прессой, активно циркулировало в обществе в форме дискуссий, споров, обсуждений[1517].
Победа кандидата республиканцев Авраама Линкольна на президентских выборах 1860 г.[1518] рассматривалась северянами как победа в борьбе за власть в Союзе, поскольку она означала переход власти мирным конституционным путем от демократов к республиканцам. На самом деле — из рук плантаторской южной олигархии к буржуазии Севера. Каждая из партий, конкурирующих в политической сфере 1860 года, имела четко заданную структуру оппозиций. Основные положения предвыборной программы республиканцев: ограничение рабства существующей территорией, принятие закона о гомстедах, политика протекционизма — были нацелены на дальнейшую модернизацию страны. Отсюда конструируемый ими образ собственного кандидата, «человека из народа», «честного Эйба», защищающего Конституцию и порядок. Не случайно в предвыборных плакатах использовался взятый с государственного герба американский орел, который в клюве держал предвыборный лозунг: «свободная речь, гомстеды, свободные территории», а рядом с ними два рабочих поддерживали надпись: «покровительство американской индустрии»[1519].
Подобные преобразования были неприемлемы для южан. Они оказывались основанием мучительных для Юга противоречий «коллективного бессознательного» с новыми реалиями. Сецессия Юга была ответом на вызов Севера, еще более четким осознанием дихотомии — «мы — другие». Если для многих северян избрание Линкольна было началом революции, которая уничтожит главное зло американского общества — рабство, то Юг, в свою очередь, тоже заявлял о революции. Однако, как считает крупнейший американский исследователь второй североамериканской революции Дж. Макферсон, «вызов Севера» был именно политической революцией, а «ответ» Юга — контрреволюцией, рядившейся в революционные одежды. Аграрный Юг решился на «превентивную контрреволюцию» против северного радикализма. Рефлексия южан выражалась в их представлении о том, что в стране происходит новая революция, призванная освободить великую южную цивилизацию от агрессивного и порочного Севера. Пропагандисты Юга объявляли сецессию и создание Конфедерации «великой революцией», беспрецедентной в истории, «благословением небес». В своей публичной лекции в 1864 г. южный священник Уильям Хэлл доказывал, что Юг защищается от «бесчеловечной агрессии» северян, желающих навязать Югу свои жизненные устои, подчинить его своему эгоизму, практицизму и страсти к наживе, отменить то, что свято и ценно для всего Юга. В своей речи он вновь идентифицировал южан с «кавалерами», славными рыцарями, сражающимися за «справедливое дело», а северян — с «пуританами, узколобыми фанатиками, насквозь пропитанными аболиционизмом»[1520].
Северная социокультурная модель опиралась на развивающуюся либеральную рыночную экономику, в ее ментальности утверждались просветительские и либеральные идеи индивидуализма, самоценности личности, свободы и гражданских прав, уважение к закону [1521]. Идеология Севера была в достаточной мере рационалистичной, либеральной в своей основе, в дискурсе его политиков доминирующим был концепт «свободы», что в значительной мере влияло на политическую платформу республиканцев.
1517
1518
См.:
1519
New York Daily Tribune. Sept. 8, 17; Oct. 24, 29, 1860;
1520
1521