В частности, в колониях распространился настоящий культ Паскаля Паоли. Виги пили за его победы, его именем называли детей и населенные пункты (например, городок Паоли появился в Пенсильвании). Исследователи приходят даже к выводу, что культ Паоли подготовил в дальнейшем формирование культа Дж. Вашингтона [442].
Еще больше превозносили Джона Уилкса. В 1763 г. вышел получивший широкую известность 45-й номер его газеты «North Briton». В газете содержалась критика речи Георга III, и журналиста обвинили в клевете. Он был заключен в Тауэр, однако вскоре освобожден. По выходе из тюрьмы его приветствовала восторженная толпа с криками «Уилкс и свобода!» Эта фраза стала лозунгом массового протеста в Англии на ближайшее десятилетие. Сам же Уилкс, опасаясь новых репрессий, бежал в Париж. Ему удалось вернуться на родину в 1768 г., когда он был избран в парламент от Миддлсекса. Лондон встретил новость бурей восторга, переросшей в мятеж, поскольку власти опять поспешили водворить смутьяна под арест. 10 мая 1768 г. стража открыла огонь по толпе уилкитов, собравшихся у стен тюрьмы. Это была так называемая «резня в Сент-Джордж-Филдс»[443].
Американские газеты внимательнейшим образом отслеживали реакции английского общества на личность и политическую деятельность Джона Уилкса. Например, по поводу миддлсекских выборов сообщалось: Уилкс был настолько популярен, что избиратели цепляли синие кокарды, а на каретах писали «№ 45. Уилкс и свобода». В Миддлсексе остановили карету французского посла и заставили его выпить портера за Уилкса и свободу[444]. О знаменитом журналисте передавали фантастические подробности, более уместные в романе. Так, «Boston Evening Post» рассказывала, что Уилкса пытались отравить при помощи пирога с голубями, присланного неизвестным. Кусочек дали собаке, которая тут же скончалась[445].
Американцы с удовольствием воспроизводили английские модели культа харизматического лидера: от украшения городов до политических тостов и использования символических чисел. Ходили слухи, что бостонцы заказали портрет Дж. Уилкса, чтобы поместить его в своем общественном зале[446]. По случаю освобождения журналиста из тюрьмы бостонцы украсили «древо свободы» британским Union flag. Жители соседнего Роксбери увидели флаг и подняли такой же у себя[447]. Число 45 навязчиво фигурировало в политических ритуалах и даже сугубо частных событиях. К нему в качестве местной вариации прибавлялось число 92 — именно столько депутатов массачусетской ассамблеи поддержали составленное С. Адамсом и Дж. Отисом циркулярное письмо, направленное против Актов Тауншенда. Символические числа использовались при посвящении большого дуба в Чарльстоне в ранг «деревьев свободы». Дерево было украшено 45 фонарями; местные виги устроили ночной парад с 45 свечами в руках идущих. Первый тост, провозглашенный ими еще на улице, напротив резиденции лейтенант-губернатора, был в честь «массачусетских девяноста двух». Затем компания отправилась ужинать в таверну Диллона, где на столе стояли 45 свечей[448]. В Бостоне заветное число 45 помещали на дверях и окнах[449]. В Нью-Лондоне по случаю избрания Уилкса в парламент устроили настоящий марафон тостов: под местным деревом свободы их прозвучало ровно 45[450]. Наконец, на свадебном балу некого Дэниэля Шоу летом 1769 г. гости протанцевали 92 джиги и 45 менуэтов. Гости разошлись через 45 минут после полуночи[451].
В политических тостах Уилкс и Паоли соседствовали с героями античности и популярными лидерами американских вигов. В Питерсхэме (Массачусетс) на празднике в честь местного «древа свободы» пили за У. Питта-старшего, Дж. Уилкса, Дж. Дикинсона, Дж. Отиса, равно как и за «храбрых корсиканцев»[452]. На праздновании королевского дня рождения в 1769 г. в Бостоне звучали не слишком связанные с виновником торжества тосты, в частности, пили за «Паскаля Паоли и его храбрых корсиканцев», за «угнетенных поляков»[453].
442
443
444
Boston Gazette. May 30, 1768. См. также: