Экзистенциально многое существует не в объективированных истинах как таковых; в сфере объективного есть правильное или неправильное, добро или зло, принятие или отвержение (и как диалектические возможности есть также синтетические соединения того и другого), здесь есть единая истина. Экзистенциально многое есть изначальное. Это значит, что оно не становится тотальностью, потому что я есмь я сам и другой есть он сам. Это означает, далее, что я, как сам я есмь один, знаю многое не как многое и не в некоторой тотальности как снятии всякой множественности; я знаю его, лишь поскольку я нахожусь в коммуникации с ним. Оно есть со мною, и я с ним на пути к Единому (Es bedeutet, daß es keine Totalität wird, weil ich ich selbst bin und der andere er selbst ist. Es bedeutet ferner, daß ich, wie nur einer bin, das Viele nicht als Vieles und nicht in einer Totalität als Aufhebung aller Vielheit kenne; ich kenne es nur, sofern ich mit ihm kommuniziere, Es ist mit mir, und ich mit ihm auf dem Wege zum Einen).
Следовательно, экзистенции в их явлении не сводимы в тотальную целость некоторого знания. Они не передаваемы, как знаемое бытие, которое бы всегда для всех было одним и тем же. Ибо, в то время как все различия и противоположности существования могут быть мыслимы всеобщим образом, различия экзистенций не могут быть в собственном смысле слова мыслимы, поскольку никто не может, мысля, выйти из пределов экзистенции. То, что в них можно было бы мыслить как различие, то именно по этой самой причине пришлось бы сразу же снова принимать как экзистенциально связанное друг с другом, как те возможности, которые присущи самой мыслящей таким образом экзистенции. Через все разделения проходит поток истины, моя истина, в которой я активно удостоверяюсь.
Только бытию экзистенции по-настоящему открывается действительность. Однако этим не только не определено, что такое действительность, но эта действительность - не одна и та же для всех. Скорее, она показывается истоку экзистенции отнюдь не одинаковым образом. Спрашивается: кто видит действительность и как что он ее видит. Ответ на этот вопрос каждый раз отделен скачком от всякого знания. То, что я есмь в сопряжении с трансценденцией, - это состоит в соотношении с тем, что открывается мне как действительность (Was ich bin in Verknüpfung zur Transzendenz, steht in Korrelation zu dem, was mir als Wirklichkeit aufgeht). Хотя эта действительность как предмет убедительного познания и является универсальной в ориентировании в мире, но она как таковая никогда не становится полной действительностью, которую я переживаю опытом и действую (erfahre und tue). Первая - ограничена, партикулярна, относительна, вторая же есть целое действительности для меня. Познавая первую, я есмь сознание вообще; узнавая опытом вторую, я есмь в ней возможная экзистенция в отнесенности ктрансценденции.
2. Экзистенция и рассмотрение возможной экзистенции.
-Человек - не вершина творения, ибо есть и совершенно иное, с ним не соотнесенное. Но для себя он необходимо есть середина (Mitte). Он может, рассматривая и изучая - как сознание вообще, - выйти из этой середины, менять точки зрения, обрести, по крайней мере как возможную, «точку зрения вне мира». Но поскольку он, экзистируя, не может выйти из пределов своей экзистенции, сколько бы ни рассматривал, ни понимал, ни анализировал в своих условиях самого себя в явлении, то он и узнает, что всякое знание (в качестве психологии и социологии) не схватывает его самого, что, уже если он только в возможной мысли выходит из своей экзистенции, она грозит ускользнуть от него. Однако человек не останавливается по произволу, не ставит границ своему рассмотрению и анализу, но знает, что он в своем подлинном бытии всегда «по ту сторону» или «прежде», что от всего доступного рассмотрению его отделяет скачок.
В свою очередь, экзистенция, осматриваясь по сторонам в мире явлений, ищет экзистенцию на пути рассмотрения явлений. И тогда, будучи склонна говорить о явлениях так, как никогда не стало бы говорить о них сугубое рассмотрение, она обнаруживает наклонность видеть все в мире как экзистенцию. Но доступный рассмотрению мир природы не становится в действительности экзистенцией; никогда не удается достичь подлинно общего между человеком и тем, что есть в мире другое (nie kommt es zu einem eigentlich Gemeinsamen zwischen dem Menschen und dem in der Welt Anderen). Человеческое бытие желает вопрошания и ответа, но отвечает человеку только человек. Однако и между людьми нет равенства. В мире они различны в характерологическом и социологическом отношении и делаются равными только ради особенных прав и целей. Они равны, - и в этом равенстве существуют друг к другу на одном и том же уровне, - в своей неопределенно возможной соотнесенности с трансценденцией. Но в то же время их вечное бытие все же действительно словно бы в трансцендентной иерархии. Тот, к кому я стою в таком отношении, что я с ним вместе предстою трансценденции, и тот, кто оставит меня в этом отношении, - это экзистенциально открывающиеся, бездонно глубокие неизбежности, которые не сумеет устранить никакой рассудок, как и сами они суть только аллегории для , непостижимого ни в какой категории рассудка неравенства.