Первым им попался шантак, сразу же разорванный пополам и всосанный, так, что только крылья осыпались черным пеплом.
Потом - еще какое-то непонятное создание, не человек, не кот, не иное животное, которое в тщетной попытке спастись бежало оттуда же, откуда и шантаки. Я видел, как в огромные присоски щупалец засасывается и разрывается кожа бедолаги, как высасывает одна из присосок его внутренности, мало похожие на человеческие, как впитывает щупальце жизненные жидкости...
Еще одно щупальце, обдав меня резким запахом мертвой рыбы и гниющих водорослей, метнулось рядом, едва не задев нас с Дэйзи, и схватило одного из индейцев, которые угощали нас кукурузными лепешками.
Я слышал его дикий, отчаянный крик, перешедший в визг, слышал, как лопается брюшина и выпадают оттуда органы, как с хрустом вырывается позвоночник - а человек был все еще жив и продолжал кричать без надежды на спасение...
И точно так же отчаянно кричал ослик, попавший в ненасытные тиски щупалец.
Я не знаю, что это было за существо, откуда морское головоногое в пустыне, откуда взялись все эти создания - шантаки и те, другие, - и чего им было надо. Точно так же я не знаю, кто были те люди. Но я увидел это - и не знаю, как не лишился рассудка.
Оно вставало над пустыней, гигантское и невообразимое. Перепончатые крылья, как у дракона, были полуразвернуты, голова - размером с хижину индейцев, которые нас встретили, и на этой голове пылали ледяной яростью огромные, пустые, холодные глаза. А из-под головы выползало огромное количество бледно-зеленых, покрытых ядовитой слизью мускулистых щупалец в поисках все новых и новых жертв.
Бедный Энди! Сам того не ведая, он неосторожным испуганным вскриком разбудил эту тварь!
Она почти задела нас, с неизъяснимой стремительностью пресмыкаясь мимо на своих щупальцах, и понеслась за остальными, панически разбегавшимися вокруг. Бежать врассыпную оказалось бесполезно - конечности с присосками догоняли и уничтожали всех, к кому прикасались, и только мы с ошеломленной Дэйзи стояли у большого кактуса, да крохотный сычик в дупле дрожащими крыльями пытался согреть свое гнездышко...
И когда тварь наконец исчезла среди холмов и кактусов, к нам снизошел Мескалито и даровал нам просветление, но об этом я не могу говорить.
***
Мы выбрались из Соноранской пустыни вчетвером. Я, Дэйзи, один из индейцев и ослик.
Рассвет наступил, и мы начали понемногу приходить в себя. Вокруг в земле было множество углублений, очень похожих на могилы - могилы, из которых выбрались их обитатели, и потеки слизи, пахнущие гниющими водорослями. Ни крови, ни останков людей и животных мы не увидели, к нашему изрядному облегчению, но и самих людей не нашли, хотя мы с Кошкой Дэйзи и пытались искать и звать беднягу Энди. Но все было напрасно: разве что Кошка Дэйзи нашла несколько ярких бусин, которые Энди носил на шее.
Индеец взял под уздцы осла и помахал нам. Я ожидал уже привычного "пронто, пронто", но он молчал. Так, молча, мы и вышли из пустыни.
Но больше всего меня поразил Паленке.
Вместе странного городка, будто застывшего во времени, я увидел обычный маленький, пыльный и бедный город. На улицах виднелось несколько старых обшарпанных джипов и с десяток людей, одетых на мексиканский лад, но в джинсах и с часами на запястьях. В некоторых окнах - застекленных, между прочим - играли патефоны с популярными в Мексике песенками, а заведение дядюшки Соло щеголяло облезлой вывеской на испанском и английском.
Что дальше?
Мы вернулись в Америку.
С Кошкой Дэйзи мы расстались по возвращении и больше никогда не виделись, хотя я часто вспоминал и скучал по ней.
О просветлении с тех пор мне и слышать не хотелось.
На "Альтамонт" мы, само собой, не попали. И потому, что никуда ехать не хотелось, а главное - потому, что вернулись мы не в теплую осень 1969, а в холодную, слякотную зиму 1972. Меня уже все считали погибшим.
Но, может быть, оно и к лучшему. Еще бы после знакомства с Мескалито туда ехать, на Альтамонт-то этот...
Прошло немало лет. Я почти позабыл о Кошке Дэйзи, об Энди и поездке в Мексику, как однажды мне приснился сон. В нем были шантаки, Соноранская пустыня и люди - маги древности - которые заживо хоронили себя в надежде убежать от... от кого?
Во сне я слышал его имя.
Оно постоянно звучит у меня на периферии слуха.
Но я не хочу его вспоминать, хотя знаю, что однажды вспомню. Потому что боюсь, что тогда эта тварь снова проснется и дотянется своими щупальцами до меня. И до Кошки Дэйзи, если она еще жива. Знать бы еще, почему она тогда нас пощадила...