Александр почувствовал тянущее чувство в груди, обычно предшествующее драке.
Кивнув и выбравшись из окопа, он подошёл к «афганцу» и снял с пояса дубинку.
– А не то? – приблизившись вплотную, посмотрел он в глазницы наглого типа.
Армейские навыки вопреки желанию с нездоровым энтузиазмом возвращались, будто все эти годы только и ждали своего часа. Самому Александру, после «гробового катарсиса», в процессе которого он успел обдумать всю свою жизнь, «он» прошлый перестал нравиться. Плывущая по течению безвольная тварь, которая с детства не могла ничем себя проявить, надеялась, что армия это исправит, но в итоге осознавшая, что там тоже общество, в которое ты идёшь со своим характером и багажом опыта, поэтому там тоже ничего не изменилось: он исправно терпел унижения от «дедов» и не меньше остальных «шуршал» будучи духом, потом, после всех этих бессмысленных стадий «продвижения по служебной иерархии», стал «дедом» и точно так же измывался над «духами», не менее жестоко, чем остальные. Равнялся на коллектив. А сейчас…
Та подлая тварь, которую он задавил в себе в течение месяца после первого шага на перрон первоуральского вокзала, вновь возвращается и готова побороться за лидерство в новом коллективе.
– А не то кости тебе переломаю, боец. – холодно ответил «афганец».
– Действуй. – не сводя взгляда с глазниц противника, произнёс Александр.
– Что за х№%ня?! – заорал сержант Василенко. – А ну, сука, упор лёжа принять!!!
Разумеется, никто не принял упор лёжа, но друг от друга они отошли.
– Вы что, тут, б№%дь, устроили?! – сержант вытащил из кобуры пистолет ПМ. – Под трибунал захотели?!
– Никак нет. – ответил Александр, продолжая смотреть в глаза «афганцу».
– Тогда какого х№я?! – Василенко неистовствовал. – Ты х№%и тут забыл, воин?!
Это он обратился к «афганцу».
– Сигарет спросить хотел. – ответил тот.
– Иди обратно на свой участок и копай, Малахов! – направил его Василенко. – Все копают одинаково!
– Ещё поговорим, боец. – пообещал Александру Малахов.
Вот ещё одна проблема на ровном месте. Слышал Витковский когда-то давно, что в Афгане, во время боевых действий, дедовщина не только не исчезла, а наоборот, приобрела ещё более извращённые формы. И для этого Малахова, для этих ребят, она была буквально пару недель назад. Трудно перестроиться, какие бы ужасы и потрясения не обрушивались на человека, но перестраивается он всегда медленно.
Утро Александр встретил лёжа на листве рядом с окопом.
Фантастически-розовый рассвет. Оранжевый круг солнца не слепит, лишь обозначается сквозь неплотную дымку тумана. Иней на траве соседствует с росой. Одежда слегка сыровата, но Александру всё равно, он мёртв.
– Упо хрекс думоуейронум пасес!!! – громко прокричал речитатив на манер церковных песнопений кто-то со стороны леса.
– Тревога!!! – выкрикнул в ответ часовой.
«Вот и приплыли». – подумал Александр.
Глава двенадцатая. Особая жестокость
Александр уже начал скучать по серым и монотонным денькам своей жизни.
Настоящее его постепенно наполнилось неопределённостью и томительным, даже для мертвецов, ожиданием.
Первое нападение Чёрных они отразили, пусть и потеряв порядка сорока человек.
– Эй, Санёк, тогда расскажи хотя бы, что с Агатой Кристи? – не унимался Пашка, недовольный общей отговоркой Александра о том, что большая часть групп из 90-х либо распалась, либо продалась за деньгу малую.
– То же, что и с остальными… – вздохнул Александр устало.
– Ладно, хрен с ними, никогда особо не нравились… – ответил Паша. – А ещё кто из наших пробился с девяносто восьмого?
Девяносто восьмой год – год гибели Павла Веремеева во время неудачной «стрелки» с екатеринбургской преступной группировкой. Всё, что было после, для Павла ново, поэтому он собирает хронологию из всех доступных источников. Многих на оборонительной позиции он уже задолбал, но Александр из врождённой неуверенности, не может послать его.
– «Наутилус Помпилус»? – Александр вопросительно посмотрел на Пашку.
– Слышал уже про их судьбу, хотя и до этого знал, что так всё и будет. – махнул тот рукой. – Володя обещал выкопать из своего гаража магнитофон с кассетами, на которых могут быть и последние «Наутилусы».
Володя – один из добровольцев. В молодости, где-то в семидесятые, отслужил три года на подводной лодке. Низкорослый костяк, явившийся на сборы добровольцев в форме ВМС СССР со знаками отличия старшины первой статьи. Форма очень старая, потрёпанная, но аккуратно и с умением починенная.