- Ну, - продолжила Усаги, напустив на лицо одну из арсенала своих всегдашних обезоруживающих улыбок. - Ты не принесешь мне эту книжку, Ами-чан?
- Ух... - Ами неуверенно огляделась. Никто ничего не сказал. - Конечно, Усаги... чан.
- Спасибо, Ами-чан! - Усаги заметно приободрилась. Вот так-то лучше. Серьёзная Усаги - это слишком крипово для моих нервов. Не думаю, что она мне нравится.
- Но... - начала Луна. - Ты что, правда планируешь отправиться на войну с Тёмным Королевством?
Улыбка исчезла с лица Усаги. Чёрт тебя подери, Луна! Как бы я ни хотел, чтобы Усаги начала относиться к происходящему также серьёзно как ты, но это мне не нравится... Ну вот ни капельки. Не заставляй её делать такое лицо!
- Нет! - надула губки Усаги. - Война - удел солдат... а я не солдат.
А я-то всегда думал, что Воины это... Ну знаете, солдаты любви и справедливости. О чём это она..?
- Я - Сейлор Мун! - у неё на лице снова появился взгляд аля Бельданди. - Я белый маг, а белые маги не занимаются войнами, мы выступаем за любовь... и толерантность.
- Так о чём же ты... - начала Рей, но Усаги посмотрела на неё взглядом, который мог заставить солнце потухнуть.
- Я их ЗАЛЮБЛЮ И ЗАТОЛЕРАСТЮ ДО СМЕРТИ!
...
Усаги улыбнулась и с обычным для себя аппетитом накинулась на карри.
Глава 25
Терпение на исходе
У меня такое чувство, что мы с тобой прекрасно поладим... Приятель.
Важно понимать, что чем сильнее ты насилуешь свой собственный организм, тем хуже тебе будет потом. Стоит один день переусердствовать с физическими упражнениями, и у тебя всё будет болеть следующие пять. Чуть превысишь определённый предел, и твой же собственный организм взыщет с тебя за это столько, что любые насквозь криминальные кидалы покажутся в сравнении с этим образцом христианского милосердия и человеколюбия.
Вообще-то чего-то подобного я и ожидал после всех тех издевательств над собой, которые я перенёс за последние субъективные сутки. Болезнь, отсутствие аппетита, химическая стимуляция, а впрочем, нахуй политкорректность, будем называть вещи своими именами: наркотики. А потом ещё и жестокое избиение, которое я перенёс.
И после всего этого вы ещё думаете, что моё тело позволит мне оставить это без последствий?
Ну, позволю себе высказать всего одно наблюдение.
В данный момент я даже не уверен, что могу ХОДИТЬ.
Пробуждение в постели Шампу было сродни осознанию того, что всё моё тело было направлено в хор наковален Верди... В качестве наковальни.
Думаю, за то, что мне дали столько поспать, следует благодарить дипломатические таланты Луны. Потому как первым, на что я обратил внимание после того как осознал, что существование - есть боль, а боль - есть существование, был дневной свет.
А дневной сет означал, что я поспал как минимум три часа. Чего, если честно, в данный момент было катастрофически недостаточно для восстановления моего душевного спокойствия, но сейчас для меня любой сон - это уже хорошо. Мне просто было его недостаточно.
Следующим, что я заметил, поняв, что смог хоть немного отдохнуть, было то, что я не мог двигаться.
Нет, не в том смысле, что я был связан или парализован, слава Богу. Просто мои мышцы отказывались должным образом напрягаться. Попытавшись двинуться, я почувствовал само намерение, но ожидаемого результата не достиг. И с каждой новой попыткой, это 'прелестное' ощущение на стыке растяжения и дикой боли, нарастало.
Я понял, что после таких обширных повреждений, которые я пережил, моё тело попросту сильно затекло, пока я был в беспамятстве.
Вы конечно подумаете, что наномашины Васю должны были за прошедшее время привести меня в гораздо лучшее состояние, чем вчера. Но если честно, я думаю, что они сделали его ТОЛЬКО ХУЖЕ. О, да, я наверно исцелялся с невероятной скоростью, но молочная кислота и Бог знает что ещё, образующееся при их работе, выводятся из организма одним единственным образом.
Уверен, вы поняли каким.
Так что я лежал и думал над тем, что идея с настоящими адскими тренировками, возможно, не так уж и хороша. Если каждая из них будет заканчиваться подобным образом, то не уверен, что я смогу это вынести.
- Он уже проснуться? - спросил раздраженный голос.
- Тише, дитя, - сказал куда более дряхлый голос. - Ты же знаешь, какие травмы он получил из её рассказа.