Этот самый Цезарь Аракелян — надо ж, цезарь — занимал в прежней империи весьма высокий пост, но был не очень известен, о нем редко вспоминали. Он был всего-то полковником, генералу не пристало печь блины. Он унаследовал пост отца и был ректором Военно-Кулинарной академии Его Императорского Величества. Что это за должность — каждый мог угадывать сам, однако одних лишь главных поваров и кондитеров на кремлевской кухне трудилось шестьдесят, и это не считая сомелье, шоколатье, витолье, кавист и барист. И это не считая диетологов, токсикологов, инспекторов и официантов. Приходилось держать раздельно также энологов, — по красным винам и по белым: эти отвечали за комплектацию погребов. Что уж говорить о халяльном поваре боуршы, бравшимся за работу, когда в Кремль заваливались мусульмане. Чтобы приготовить канонические цимес, бархес, пархес, латкес, прикес, пончикес, блинчикес, варничкес и гефилте фиш, пришлось обзавестись еврейскими поварами и мясником-кашрутником. Армянские кутапы и миджурумы он готовил сам. Тафельдекеров, кухеншрейберов, зильбердинеров, келлермейстеров, корфянщиков и прочих по названиям-то перечислить было трудно. Кофешенков Цезарь подбирал сам и не знал, какие золотые горы посулить Меркати за филиппинца. Но у нумизмата золотые горы и свои были, а обращаться по такому делу к царю было неловко.
Константин Ласкарис назначил коронацию на двадцать первое, на воскресенье, на большой церковный праздник. Обряд коронации он, похоже, сочинил сам. По сравнению с той единственной коронацией, которую в юности видел ректор, распорядок оказался полностью изменен. Примерно до четырех часов академии это дело не касалось, но после четырех Цезарь за все отвечал головой, притом не только своей. Коронационную трапезу византиец запланировал на тысячу человек, к тому же отказался от фуршета, видимо, решив заставить новых подданных потренироваться во вставаниях, поклонах и осенениях. Значительную часть желаемого меню сильно заранее сообщил Цезарю посол-ресторатор. Креол вроде бы не принимал в конфликте ничью сторону, вел себя так, будто каперсы для него важнее кремлевских звезд и орлов.
Морских ежей, крокодильи стейки и всякую малодоступную в Москве продукцию Долметчер брался достать сам, отчасти он принимал на себя и обязанности эксперта, но сверх того мало чем мог помочь. На подготовку банкета Константин дал меньше двух недель, и Цезарю предстояло совершить чудо насыщения тысячи человек семью буханками и двумя лангустами, извините, двумя морскими ежами.
В меню поразило Цезаря невероятное количество выпечки и самого обычного хлеба: видимо, император собирался всерьез возродить кулинарные традиции византийского двора. Обычно боявшиеся располнеть русские царедворцы от хлеба отбивались, но что ж, хозяин, даже если он хозяин временный — барин, даже если он временный барин. Ладно, как раскладывать хлеб на пирожковые тарелки он и сам знал: ржаной справа, пшеничный слева, мякишем к середине тарелки. Требовалось подать очень много лесной дичи, даров моря, притом о пресноводных рыбах как-то почти вовсе не упоминалось. Это была какая-то неведомая философия питания, она не интересовалась никакими диетами: главное, чтобы всего было много, чтобы оливкового масла было хоть залейся, вина — хоть топись ты в нем, а размышлений о еде — ноль.
Большую помощь оказал Цезарю всемирно известный справочный роман Христорада Кривича «Византийский словарь». Он узнал оттуда, что слово «литр» до сих пор в России было мужское, но теперь «литр» будет женским, и в литре той будет четыре пятых фунта, иначе говоря, триста двадцать пять граммов по-старому, и на столе по две литры хлеба должно стоять на каждого. От такого хлебного изобилия Цезарь в ужас пришел, он и половины съесть бы не смог, робко спросил у Долметчера при встрече: можно ли, чтобы весь этот хлеб не на столе стоял, а где-нибудь рядом? Креол подумал и сказал, что можно. Цезарь, не стесняясь, перекрестился.
Дальше предстояло выучить новую сервировку. По счастью, как раз Византия в одиннадцатом веке изобрела вилку, по крайней мере так считалось. Посуды в греческом стиле в Кремле не оказалось вовсе, и, если бы вся эта византийская вакханалия затянулась, ею пришлось бы обзавестись. Названия всех этих гидрий, мастософов, киликов, ритонов и скифосов Цезарь когда-то зубрил, при желании мог вспомнить. Что же такое красовулия для вина — выяснять было не надо: в чем подается вино, то и красовулия, а что это бывший декантер, так первый раз слышу.