Когда мы наконец поднялись в номер и остались наедине, Ева немедленно набросилась на меня с расспросами:
— Что это значит, Вики? Ты передумала лететь на Дамогран? Ты остаешься здесь?
Убедившись, что нас никто не подслушивает, я устало опустилась в кресло и сказала:
— Все в порядке, Ева, не беспокойся. Я лечу с тобой.
— Тогда зачем ты сняла номер на две недели?
— Так нужно. — Я немного помедлила, собираясь с мыслями. — Помнишь, ты как-то говорила мне, что когда-нибудь я доиграюсь со своим покером?
— Помню, — кивнула она, присев на подлокотник моего кресла. — И что, доигралась?
— Да.
— Тебя поймали на жульничестве?
Протестовать против ее нелепого предположения и настаивать на том, что мне просто сказочно везет, я не стала. Ева наотрез отказывалась верить в мое везение и считала, что я выигрываю в карты благодаря обману. Впрочем, по-своему она была права: читать мысли игроков вполне подпадает под определение жульничества. Ведь это, по сути, то же самое, что заглядывать в чужие карты.
— Нет, не поймали, — ответила я. — Но я очень неудачно выбрала себе партнера. Им оказался один злопамятный мафиози по имени Оганесян, который не смог простить мне, что я выиграла у него почти миллион земных марок.
— Ого!.. — Ева покачала головой. — Аппетит у тебя неплохой. Где это случилось?
— На Арцахе, одной захудалой планетке в пяти тысячах световых лет отсюда.
— Приличное расстояние.
— Да, я тоже так думала. Поэтому имела неосторожность сделать банковский перевод на Эль-Парадисо и тем самым фактически сообщила Оганесяну, куда направляюсь. А его обида оказалась настолько сильной, что он послал за мной погоню. Пассажирский корабль с Арцаха обогнал мою яхту и сделал здесь остановку еще несколько дней назад. На нем прибыл по меньшей мере один человек Оганесяна — а может, их было двое или трое. Но одного я узнала точно. Сегодня он летел вместе со мной на челноке, и я далека от мысли, что это была случайная встреча.
— А ты не обозналась?
— Нет, у меня хорошая память на лица. Я точно видела его на Арцахе — и не где-нибудь, а в окружении Оганесяна. Судя по всему, он не знал об этом, иначе избегал бы попадаться мне на глаза.
— И что ему от тебя нужно? Деньги или жизнь?
— Похоже, и то и другое. Первое — по возможности, второе — наверняка. Оганесян уже пытался расквитаться со мной. — И я вкратце рассказала о подброшенном на мою яхту контейнере со смесью бериллия и радия. — Глупо, конечно, но весьма злобно. Вряд ли он послал своего человека в такую даль, чтобы тот просто погрозил мне пальцем. А что касается денег, то они, по-моему, особого значения не имеют. Думаю, Оганесяна возмутил сам факт, что я осмелилась выиграть у него, а не то, сколько я выиграла.
Ева удобнее устроилась на подлокотнике кресла, оперлась локтем на его мягкую спинку и задумалась. Я с тревогой ожидала ее дальнейших вопросов, понимая, что ей не составит никакого труда запутать меня, если она заподозрит, что я лгу или Что-то скрываю.
К счастью, у Евы не было причин подозревать меня во лжи. После недолгих раздумий она произнесла:
— Да, неприятная ситуация. Как я понимаю, ты сняла этот номер и заплатила за него вперед, чтобы обмануть своего преследователя?
— Совершенно верно. Пусть он думает, что я здесь надолго и не спешит с выполнением задания. А я тем временем ускользну от него и окажусь на борту «Отважного», где он меня не достанет.
— Что ж, неплохо задумано, — одобрительно кивнула Ева. — Хоть это и авантюра. Ты такая хладнокровная, Вики! Я бы на твоем месте бросилась к ближайшему полицейскому с мольбой о защите… — Тут она зябко поежилась, внезапно сообразив, что, находясь рядом со мной, тоже подвергается смертельной опасности. В следующую секунду Ева спрыгнула с подлокотника кресла, быстро подбежала к входной двери и проверила, заперта ли она. — Знаешь, мне страшно. Я очень боюсь — и за тебя, и за себя. За нас обеих.
Ева действительно была напугана, притом так сильно, что растеряла изрядную долю своей обычной проницательности. При других обстоятельствах ей непременно пришло бы в голову, что для пущей верности преследователь мог прицепить ко мне «жучка» — в лучшем случае, следящего, а худшем — подслушивающего. И тогда бы она испугалась еще больше.
Однако мысль о «жучке» не посетила Еву — ни в тот момент, ни в последующие сорок минут, которые мы провели в номере, обсуждая различные возможности незаметно выскользнуть из гостиницы. Ева предлагала не хитрить, а просто нанять нескольких опытных телохранителей, которые без проблем доставят нас на орбитальную станцию и посадят на катер с эсминца. В ее предложении был свой резон, и если бы моим преследователем был обычный головорез, я бы, пожалуй, согласилась с ней. Но за мной охотился Ньето — профессиональный убийца с семнадцатилетним стажем, и я не хотела рисковать. Он вполне мог оставить в дураках и дюжину самых опытных телохранителей.
Никакого приемлемого плана действий мы придумать не успели. Дальнейшие события решили все за нас, и нам оставалось только следовать их логике. Мы с Евой продолжали спорить о том, что предпринять дальше, когда раздался мелодичный звонок в дверь и из динамика послышался ровный мужской голос:
— Простите за беспокойство, сеньорита, это коридорный. Администрация отеля желает угостить вас нашим фирменным хересом — лучшим напитком на всем Эль-Парадисо.
Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы пробиться сквозь плотный металлопластик двери и заглянуть в разум коридорного. Контакт получился очень слабым, но вполне достаточным, чтобы я могла прочесть его текущие мысли. Когда я это сделала, у меня резко поднялось давление, закружилась голова, а внизу живота вновь запульсировала боль. Все мое тело мгновенно сковал ужас, и на то были веские причины — за дверью стоял Хуан Игнасио Ньето…
Покинув челнок, он первым делом воспользовался услугами общественного видеофона и заглянул в свой секретный почтовый ящик. Там уже лежало письмо от Серхио де Артьеды, который сообщал, что в последний момент открылись новые обстоятельства — оказывается, я не намерена оставаться на планете, а через несколько часов улетаю с Эль-Парадисо на сицилианском эсминце «Отважный». Это давало Ньето полное право разорвать контракт, оставив себе задаток в качестве неустойки, но он все же решил выполнить заказ нанимателя. Дело представлялось ему простым и несложным, а обещанный гонорар был достаточно высок, чтобы отступить от своего правила не совершать убийств без тщательной подготовки. В конце концов, речь шла не о политическом деятеле, крупном бизнесмене или влиятельном мафиози, а о совершенно беззащитной девчонке, которую достаточно припугнуть оружием, чтобы она померла от страха. И вот Ньето был здесь — с серебряным ведерком, в котором, помимо бутылки шампанского и кубиков сухого льда, лежал снятый с предохранителя лучевой пистолет.