А пока жены да матери молятся, мужики их на битву готовятся. Точат мечи острые, да собирают стрелы бойкие, к лукам тетиву прилаживают, кольчугу да доспех крепкий правят. Не видать им дома родного, пока враг поганый топчет землю родимую. Не вернутся мужья суровые, покуда жизнь любимых своих от угрозы избавить не смогут. Нет страха в сердцах их отважных, лишь гнев великий на супостата проклятого, что посмел с войной к ним сунуться.
Вот и стоят кони верные под седлом запряженные, ждут они всадников, с ноги на ногу перетаптывают. Ох, и горячие кони у ратников Бавлина, до края земли донести сумеют, коль нужда припрет. Вы уж храните, кони быстроногие, своих всадников, позаботьтесь о них, как они о вас заботились. А за помощь вашу воины и еще во сто крат любить вас больше станут. Кто в ратном деле помощник первый да друг верный? Меч острый, да конь быстрый – вот оно богатство ратное.
И идут воины строгие с дарами к Бавлину-батюшке, клянутся верными быть рати бога верховного. Пока бабы их Ариде молятся, мужики мечи освещают, да жрецов благословение просят. А на шеях-то и других богов руны висят обережные, и им воины кланяются. И Гороту – пастуху, что табуны белоснежные по лазурной траве в небесах водит. И Весту – кузнецу знатному, что клинки в горниле солнечном закаляет. И Дагу – счастливчику, что с Удачей под руку ходит. Да сестрам двум, ликами схожим, до земли поклон отвесили. Смерть и Жизнь, что весы в руках держат, да на чаши камни свои кидают. Чья чаша быстрей наполнится, тот решать судьбу и станет. Вот и висят у мужиков на поясах мешочки холщевые, а в них по горсти камешков, чтоб в нужный час Жизни подать, чтоб чаша в ее сторону свесилась.
А пока отцы да матери богам кланяются, чада их Духов о помощи просят. То перед родником да речкой на колени встанут, то к земле устами прижмутся да деревья обнимут, а то руки, как птицы раскинут, да и в небо смотрят. Богам честь и почет, как водится, а о древних хранителях, кому пращуры кланялись, забывать не ненадобно. Вот и молят души юные их о подспорье, да о помощи.
Вот и встали стеной великой за землю родную, как один, от старика древнего до дитя малого. Кто молитвой доброй поддержит, а кто мечом острым станет вражью рать рубить. Да только ведь и войско поганое не из робких да слабых будет. Умелые воины у царя Анвела, а ведет их сам Меченый, первый царев помощничек. Говорят, не знает он жалости и страха не ведает. А меч его сам на врагов тайных указывает. А как на поле брани появится Меченый, так с ним и ворон ученый, над полем бранным кружится, недругов хозяина высматривает.
Вот и ползут слухи страшные, из уст в уста передаются:
- Говорят, будто ворон с неба камнем на темечко врагам Меченого падает, да с одного удара клювом шлем прошибает. А еще говорят, будто стрелкам, что в сторону хозяина его лук тугой натягивают, ворон тот глаза клюет без жалости.
- А я слыхала, что сказывают, будто и Меченый не человек вовсе, а Дух Черный, а ворон тот его прислужник из душ проклятых. И будто души людей добрых в когтях с собой уносит.
- Видать потому и идут за Меченым ратники царские, что силой темной опутаны.
- А я слышала, что и сам царь Анвел душой Нечистому продался. Вот и пирует он, да жертву кровавую на бранном поле собирает.
Стоят бабоньки у колодца, про ведра забывши, головами качают да шепчутся, слухи всякие сказывают. Углядели они Михая, да к нему и направились.
- Правда ль то, батюшка? – спрашивают.
- У страха глаза завсегда больше, вот из правды кривду и делает, - Михай усмехается. – Был бы Дух Черный, то против него сами Боги Великие на битву встали бы. А коли людям биться позволено, стало быть, против таких же людей с мечами стоять будем. А ежели есть там помощь поганая, так с нами жрицы Аридины, а с ними подмога Заступницы. Да и жрецы у градосмотрителя уже собираются.
- Так выстоит ли городишко наш с деревеньками?
- Как биться станем, таков итог и выйдет.