- То царь твой колдун, да божок его пакостный! А Матушку мою не смей поносить, да на меня чужое вешать. Сроду жрицы чар дурных не накладывали, да волшбой не шалили. Коль ищешь морок, так к господину своему ступай, у него дряни всякой полна корзинка найдется.
- Не тебе судить, жрица, о господине моем, - ответил Арнард заносчиво. – Он один мне другом стал, у себя приветил, да милостью одарил.
- Ох, и добрый царь Алвор, - Эрин ответила, а у самой не голос, а отрава змеиная. – Да только что-то ты от подарков его бегаешь.
- Не тебе судить об этом!
- Так на то жрицы и поставлены, чтоб душам людским покой и защиту давать. А твоя-то душенька злой волей истерзана, значит, и мне дело сыщется.
Остановил тут коня Арнард да на небо зло глянул, ворону кулаком погрозил.
- Ну, Михай, век твоей придури не забуду!
А ворону что? Летит себе, сверху поглядывает, он свое дело сделал. Подарил Арну подарочек, да не царский, чай, так запросто и не откажешься. Вот и везет с собой Меченый жрицу для ворона, да с ней, на чем свет стоит, ругается. А сестрица-то старшая на язык бойкая, ответ быстро сыскивает, жалом змеиным жалит. Спорят муж с женой, только тешатся. Да так в конец и рассорились.
Едут, молчат сердито, каждый о своем думает. Арнарду хочется жрицу с коня скинуть, да прочь от нее ускакать, а Эрин кулаки почесывает, по голове мужу любимому стукнуть желает, да терпеть приходится. А над ними ворон кружит, собою довольный. Исполнил богини указание, вот ему и ладно, на душе птичьей разлада нет. А что промеж людей снизу делается, с тем пусть сами разберутся.
Глава 6
Глава 6
Вот она какая судьба-то бывает. Была Эрин девкой простой, да за князя замуж вышла. А как княгиней сделалась, так на дно речное и отправили, да только и там задержки не вышло - духом возрожденным на берег вернулась. А как в Круг Озерный вошла, так и жрицей Аридиной стала. Теперь уж не княгиня пресветлая, да не жрица старшая, а пленница у мужа любимого, себя забывшего. Ох, и закрутила судьба, переплела пути-дорожки, захочешь назад вернуться, а уж по заворотам и не выберешься. Заплутать да сгинуть можно, только уж не ищет пути обратного Эрин, вперед идет, не оборачивается.
Вот уж день один посередь врагов земли родной прожила жрица старшая, к бытью новому привыкая. А как привез ее в стан царский Арнард, так смотрела всё, приглядывалась. Да только долго любопытничать-то не вышло. Привез князь жену в свой шатер да одну и оставил. Сам к царю пошел доклад делать, как один жив остался, да где рать свою растерял. А пока не было Арнарда, ворон Михай за Эрин приглядывал, на защиту готовый кинуться. Да не заглянул никто, господского гнева убоялись, к бабе его не сунулись.
Посидела немного Эрин, попривыкла да рукава и засучила, за дело взялась. Пока Арн у царя рассиживал да байки рассказывал, мешал правду с вымыслом, жрица уж порядок в шатре навести успела. А как прибралась, так всё по-своему переставила, без дела сидеть скучно. Дома-то забот полно было: и по храму, по делам жреческим, и сын тосковать не давал, да и люди за советом шли и помощью. Вот и крутилась с утра до вечера. А тут сиднем села и не знает, чем руки занять. Потому суетиться и стала.
Вернулся Арнард, шатра своего не признал, даже вышел на улицу и обратно вернулся. Глядит на пленницу, а она ему взглядом честным отвечает, чего, мол, не нравится? А Михай-то рядом с Эрин прохаживается, крылья сложил, ни дать, ни взять – князь важный.
- Кормить меня когда думаешь? – жрица спрашивает. – С утра утробушка пустая, а дел много переделала. А ты, коль увел меня из дома, так и любезен будь позаботиться. Обещал, что жить с тобой ладно стану, да пока вот с голоду пухну.
Ворон тут и каркнул, с пленницей соглашаясь, да на плечо ей взлетел. Глядит на них Арнард, ну, чисто, заговорщики. Спелись, значится, совсем уж сдружиться успели. Вознегодовать пресветлый вознамерился, да вдруг и рассмеялся весело. А как рассмеялся, так и замолчал сразу, сам себе удивившись. Уж и вспомнить не может, когда смеялся заливисто. За столько лет улыбнуться толком не мог, а тут, поди ж ты, в хохоте зашелся на заговорщиков двух глядя. Хотел уж сказать что-то, да с языка и сорвалось нежданное:
- Забавная ты, Эринка, - так словами и поперхнулся. Опять морок странный.
Снова девка синеглазая вспомнилась с волосами ореховыми, с губами сладкими, будто ягода спелая. Мотнул головой князюшка, на ворона глянул.
- Дядька, - сказал снова, да из шатра опрометью выбежал.
Что творится с ним, не ведает, да только огонь в душе стылой свечкой маленькой зажегся. То видения перед глазами встают, а то слова странные сами на язык просится. А всё с жрицы синеглазой пошло. То ль и вправду ведьма чарами путает, то ль ото сна черного пробуждается. Да только ведь сон пресветлый за сон не считает, в нем годы последние жил. Вот и выходит, что жрица колдует, волшбой путает. И прогнать бы ее надобно, да Михай за ней улетит. Уж не вселила ли ведьма в птицу волю свою?