А как сказала, так снова слезами и залилась. Обняла ее Эрин, да сказала строго:
- Нет времени слезы лить, Унка. Пора за дело браться. Поведешь ты народ на озеро, тебе оно путь отовсюду откроет. Духи примут вас и добры будут. А как на берег выйдите, так ото всех путь-дорожку закроют. Не найти места заветного Алвору пакостному. Хоть до волос седых кружить будет, а не одолеть ему Круга Озерного.
- Ох, и боязно, Эрин, - Уна вздыхает. – Да и как же скарб по лесу-то провести?
- Всё добро здесь останется. С собой детей забирай, да что унести сможешь.
- Да как же дом-то?! – охнула Уна, да жрица старшая глянула строго.
- Не первые вы на озере будете, там уж Заречные обитаются. Приютили их духи, и вас приветят. А за старшего там первак бывший княжеский, сына моего дядька названный. Ты хоть с детьми своими пойдешь, а я кровинку одного спровадила, от беды сберегла. И дом у меня есть, и хозяйство ладное, да всё брошено. Что дороже мне, то и выбрала. А дороже жизнь сыновняя, о нем одном заботой полнюсь. Вот и ты о детях радей. Остальное вернуть можно.
- Сынок у тебя? – Уна ахнула.
- Не о том сейчас, подружка верная. Собирай народ, да веди на озеро, а как лихо минует, так назад и вернетесь.
- Как узнаю я?
- Узнаешь, - Эрин ответила, да назад ко всем и пошла.
А уж люди стоят в волнении, слова жрицы Аридиной ожидают. Кому ж, как ни ей, мудрость Заступницы передать? Вот и велела им Эрин по домам идти, да что нужно с собой собрать. Запричитали бабы глупые, за головы схватились, добра нажитого пожалели. Осерчала Эрин, да и ответила гневно:
- Много ль покойнику надобно? Ему и в земле сырой хорошо лежать, там одной домовины достаточно. И семью свою рядком положите, от родителей до детей малых. А коровы да куры по вам потопчутся. С могилок траву обожрут, да назад ее с другого места выложат. Вот и будете лежать довольные – всё при вас: и хозяйство и живность всякая. А кому мало, так пусть тело его изрубленное у порога в скотник ляжет, будет, чем свиней накормить, опять же забота. А мужики, кому тревога о доме помехой не станет, потом соберут ваши косточки. Вот уж счастливы будут.
Тут старшина воинский кулаком и махнул:
- Верно говорит сестра старшая! Хватит слезы по скотине лить, да о скарбе насущном думать. Дома, коль придется, отстроим наново, а жизнь другую даже боги вернуть не смогут.
Стонут бабы, а мужиков да Эрин послушались. Вот и вышло, что не жены мужей, а мужики баб своих из деревни спровадили. Старики лишь остались древние, за домами чужими, глядеть обещались, да скотину подкармливать. На том хозяйки и успокоились. Повела их Уна, подруге доверившись, по дороге заветной, что сама собой под ноги бросилась. Поглядели им вслед, кто остались, вздохнули с надеждою, да опять на коней сели.
- С вами поеду, - жрица сказала. – Там и сестры мои уж готовятся. Вместе врага встречать станем.
Вот и едет дружина Озерная, за жрицей Аридиной следует. Впереди Эрин на коне черном скачет, что в стане царя Алвора дали, с ней рядом батюшка, о жизни прошедшей расспрашивает. Позади старшина ратный, а после и все остальные. Ох, и лица суровы у воинов, не будет пощады врагу лютому. В глазах решимость застывшая, в кулаках поводья сжаты. А мечам уж в ножнах лежать тесно, так и просятся на волю вольную, посчитать лиходеям головушки.
А как в Эльград приехали, так к дворцу княжьему направились. Здесь уж Эрин за винами скрылась, на глаза князьям показываться не захотела. Озерные-то вкруг нее и сомкнулись, всё без слов поняли. Подошел к ним воевода княжеский, велел на стены встать, да там нести службу ратную.
- Князь уж в поле с ратью нашей отправился, там врага встречать будет. Здесь осталась княгиня пресветлая со своею матушкой, да детьми малыми. Вот их, да людей, что за стенами города спрятались, защищать и будете.
Говорит воевода княжеский, а Эрин на дворец глядит, о прошлом думает. О подвале вспомнилось, где вся правда открылась, да о том, как купец Арн князем Арнардом оказался. Да как снова свиделись, ложь друг дружке простили. И про свадьбу тяжелую, что днем светлым вдруг обернулась. О житье своем в городе Эльгида, да о том, как с мужем была здесь счастлива. А потом о предательстве нянькином, да и вздохнула тяжко. А как вздохнула, так и вздрогнула, руку чужую почуяв.
Обернулась, держит за плечо ее Тилис, жених первый.
- Всё уж минуло, Эринушка, - говорит кузнец тихо. – А что минуло, то быльем поросло.
Улыбнулась ему жрица рассеяно, по руке погладила, да с плеча убрала. На дворец опять посмотрела, да так и охнула. Стоит в воротах княгиня пресветлая, за грудь рукой держится. Тут и спешились воины, пред княгиней склонились. Одна лишь Эрин на коне осталась, на княгиню смотрит, глаз отвести не может. Обернулась тут пресветлая, жрице Аридиной сама поклонилась, да назад во дворец и вернулась.