- Что видел ты? – с тревогой Эрин спрашивает. Тут и рассказал ей Арнард, что ему озеро явило…
А в избе меж тем драка идет обычная. Не может Алвор духа-защитника перехитрить, да князя ослабить. Как колдовство учинит, тут уж сродник Арнарда за дело берется, да силой рода князюшку охраняет. Вот и пришлось схватиться с Арнардом, как воин простой. Мог бы, сбежал, да бежать некуда. Не тягаться царю с князем в деле ратном, не привык кулаками да мечом махать. На Михая только злобу и выплеснул, когда тот на него кинулся.
Ударил ворона силой черной, да тут сам от удара кулака Арнарда слег. Упал Михай на пол, распластал крыло поломанное, к нему князь и поспешил. Поднял птицу раненую, да подале с дороги убрал. А пока спиной отвернулся, на него опять царь бросился, да опять сродник на страже, не пускает врага к князю. На полу меч глазами зверя сверкает, да только где ж тут мечом размахнешься? Вот и остался соратник верный без дела лежать.
Положил Арнард Михая в угол, к царю обернулся. Глядит насмешливо, а сам нож в руке держит, закончить дело готовый.
- Не нужна мне защита твоя, друг лживый, - сказал Алвору. – Моя-то защита покрепче будет. А сродник, вон, на тебя злой дюже. Долго держал ты нас в плену темном, долго жизнь мою пил по капле, прядь одну выбелил. Нет тут власти бога твоего поганого, мои боги здесь царствуют. На моей земле ты, Алвора, тут моя воля посильней твоей будет.
Усмехнулся царь черный, кровь рукавом по лицу растер, да и ответил весело:
- Так ведь верно сказал ты, Арнард. В одной мы связке с тобой, до гроба связаны. Может и нет тут власти моего покровителя, да дело уже сделано. Умру я, так и ты жить не останешься.
- Стало быть, вместе на суд к богам отправимся, - кивает Арнард.
- Неужто помереть готов, когда семью свое обрел сызнова?
- За них помирать и стану. Чтобы ты, пес поганый, не грозил им боле, да землю мою не топтал, власть черную навязывая. За дом, за сына, да жену любимую. За сестру мою, за мужа ее да детишек малых, да дом каждый, что испоганить успел. За позор, что принял в беспамятстве. Всё кровь моя смоет, да честь от грязи очистит. Освобожу землю от гада мерзкого, да свои грехи искуплю.
- Так ведь ни я тебя, ни ты меня убить не можешь. Так и будем до конца века биться?
- В одной мы связке, Алвор, - князь усмехается. – Сам нас одной цепью кровавой связал, сам себе погибель придумал. Так зачем же тебя убивать, коль вслед за мной отправишься?
Поглядел на нож острый князюшка, да улыбнулся криво.
- Столько крови клинок мой испил, а хозяйской еще не доводилось. Видать, пришла пора самому узнать, насколько рука моя крепкая.
Молчит Алвор, с ножа взгляда не сводит. А как сжал рукоять князюшка, так рукой и вскричал царь испуганно:
- Остановись, Арнард! Клянусь, что уйду я с земли твоей, и дорогой десятой обходить стану. Ни жене, ни сыну зла не удумаю.
- С моей земли уйдешь, а на чужой зло творить станешь? Нет уж, Алвор. Довольно ты пил жизни людские. Пора уж доги возвращать, - ответил ему князь пресветлый. На мгновение глаза закрыл, да шепнул имена, что дороже всего сердцу его были. А после к богу великому воззвал: - Прими душу пропащую в рать твою, Отец Бавлин.
Да ножом себя в грудь и ударил. Закричал Алвор, будто сам удар точный почуял. Опустил взгляд, а на груди пятно кровавое выступило. Упал на колени Арнард, на царя взором мутным взглянул, да и улыбнулся светло. Не ошибся князюшка, верно понял. Одним ударом две жизни прервал. Повалился на пол Алвор, а за ним и Арнард рухнул. Очи закрыл, да душой к богам устремился, только крик горестный услыхать и успел. А кто кричал, того уж не видел…
- Арн!
Вскрикнула Эрин, к мужу кинулась. На колени подле упала, а сам слезьми обливается, руки к князю протягивает. В углу ворон бьется, ползет к хозяину, одного и сейчас оставить не хочет. Тут и сынок подоспел, да за ним Михай следом. Удержал мальца, к себе лицом прижал, чтоб гибель отцовскую спрятать, а сам взора с тела княжьего не сводит, да от слез пред очами всё мутным стало.
- Опоздали, стало быть, - только сказать и смог.
- Нет! – выкрикнул Арнард младший, да из рук первака и вывернулся. К отцу подбежал уселся рядом, да в рукоять ножа вцепился. Сопит, а выдернуть не может, силенок мало. – Помоги, Михай! А ты что плачешь, матушка? Иль не жрица ты Аридина?
- Так ведь круга нет, сыночек, - стонет Эрин, над лицом мужниным склонившись. – Одна не справлюсь. А где мне сестер сейчас на болоте сыскать?
- Так призови с озера! Да помоги же, Михай, пень старый!
Сердится младший князюшка, слезы горькие кулаками зло смахивает. Обернулась к сыну Эрин, а у самой глаза шальные. А ведь верно говорит Арнард, сама на озеро жриц отправила! Опять к мужу обернулась, да в уста безмолвные поцеловала. После сыну велела: