- А делать и нечего, - сама себе девка ответила, да и вздохнула горестно.
У кого совета спросить? Кто вразумит и поможет? Ничего не придумала, решила с Ункой поговорить. Вдвоем-то думается легче. А коль не придумают, так хоть подруженька успокоит. Так и порешила Эринка.
Потихоньку в дом зашла, прислушалась. Родители за столом сидят, беседу ведут, да о чем, не слыхать толком. Эринка к стенке прижалась, получше вслушалась, аж дыхание затаила.
- Отговори ты Тиля от клятвы этой, - шепчет матушка. – Ведь и сам передумать может, а уже никуда не денешься. Возьмет Эринку нашу, а сам и не рад будет, как девке-то тогда жить с ним? Наплачется.
- Глупости, Летушка, - отец отвечает. – Коли столько времени на дочку нашу парень облизывается, то до осени точно не разлюбит. Хороший будет муж у Эринки, дельный. Чего еще лучше желать?
- А если другой ей по сердцу? Не говорит же, а сама, вон, весь подол слезами измочила. Лица нет…
- Глупости, - сердито прикрикнул батька. – Кто ей по сердцу? Как оголтелая по деревне с Ункой своей носится. Уже б дитя качать, а она в окно знахарке рожи кривит. Коли полюбился кто, так и ходила бы тише воды, ниже травы, вздыхала да втихую слезы утирала. Или счастливой бы бегала, не утаилась бы. Никто ей не по сердцу, дурь одна в голове только. Замуж выйдет, поумнеет, не до глупостей будет. И слушать ничего не желаю. Это слово мое тебе последнее.
- Ты хозяин, - согласилась мамка, а девка снова сникла, не будет мамка с отцом спорить. – Как скажешь, так и будет.
Не стала их больше слушать Эринка. Наверх поднялась на цыпочках да в светелку свою юркнула. Украшения да платье расшитое с себя стянула, подальше откинула, смотреть на них не желая. После в юбку длинную и рубаху серую натянула и вниз спустилась. Мамка из окна выглянула, когда дочь в калитку ужом скользнула, но останавливать не стала – отпустила, значится. Поняла, видать, что к подружке своей побежала.
А у дома подругиного суеты никакой. Нет здесь сватов-посленцев, вот Эринке и стало завидно. А как позавидовала, так и устыдилась сразу. Чему завидует? Счастью чужому? Так не дело это. Жрицы-то Аридины завсегда говорят, что зависть душу сушит, чернотой поганой полнит. За другого радоваться надо. И пусть ему лучше будет, придет срок, и он с тобой порадуется. А коли печаль на душе, то и опечалится, и словом добрым поддержит. Вот Эринка за подругу и радуется, что судьба и озерные духи заодно оказались. Знать, так боги ей на роду написали. Пусть и будет счастлива со своим вдовым, коли уж сойтись решились. Пусть хоть Унке свезло больше, чем подруге ее горемычной.
Вошла девка в калитку, кобеля грозного погладила, когда к ней подскочил, хвостом виляя, да к окошку направилась.
- Унка! – зовет Эринка.
А из окна мамка подругина выглянула. Улыбается, глазом медовым, как у Унки подмигивает.
- Что, - говорит, - сговорили уже, Эринушка? Знаем-знаем, что жених тебе нашелся. Хороший парень Тилис, добрым мужем будет.
- Сговорили, - кивнула девка, а самой опять плакать хочется. Вот ведь напасть какая… Только слезы сдержать сумела: - Уну бы мне, тетенька Вирна.
- Вот тебе и невеста, - рассмеялась тетка. – Нет, чтоб богине дары готовить, да в благодарность до земли кланяться, опять подружку зовет. Выйдет сейчас Уна. Сама не своя сегодня, всё из рук валится. Толку от девки нет, не иначе влюбилась, - и опять рассмеялась. Весело ей. А тетка Вирна из окна перегнулась и зашептала громко: – Видар ее до дому-то провожал, отца спрашивал. Да только ушел кормилец наш спозаранку. В Эльград сыскаря позвали. Видать, князьям надобен стал. Вернется, вот и сговорится с Видаром. Сыграем две свадебки, разом охламонок к рукам мужниным пристроим!
- Матушка! – воскликнула Унка, в дверях появившись. Сама румяная, но глаза блестят счастливо. Вот и хорошо, хоть ей ладно. Подруга на Эринку глянула, и улыбка ее, как воск со свечи с лица стекла. Сбежала по ступенькам, за руку схватила и за ворота увела.
Отошли подальше подруги, чтоб уши чужие подслушать их не могли, да на дерево, что за околицей лежало, и присели. Тут Эринка и расплакалась. Унка за плечи ее обняла, наглаживает, слова говорит ласковые, да без толку всё. Воет подружка, будто медведь в капкане, не остановится. Рыдает, что есть моченьки, подолом утирается. Так и ревела бы, да Унка вдруг ногой топнула:
- А ну хватит слезьми умываться, как дитя малое. Говори, что страшного приключилось.
- Тилис посватался, - отвечает страдалица.
- Свадьба когда? – подруга хмурится.