- Ну и рука у тебя, шурин, что твой молот по наковальне бьешь.
- Да и ты не из баб изнеженный, зятек, будешь, - хмыкнул князюшка. Так и познакомились, так дружбу и повели.
Переночевали ночку Арнард с Эринкою, да дальше отправились, а сынка своего с обоими Михаями тетке с дядькой оставили. Хоть и ворчал Арн меньшой, а всё одно деваться некуда, коли батька слово свое сказал, да мать промолчала, мужу не переча. А в глазах-то мальца радость затаенная плещется, уж и ладно ему отца-то слушаться. А подглядеть за родителями и на помощь прийти он завсегда сможет, научен уже.
Распрощались муж с женой вновь обретенные с родней погрустневшей, да в стольный град и направились. Ко двору владыки поехали, чтоб его слово услышать, да закончить дела старые. Да и самим есть, что сказать государю-батюшке. Жизнь-то запросто не выправишь, много всего сделать надобно. Вот и спешат князь с княгинею пред очи владыки явиться да во всем покаяться.
А как к дворцу подъехали, тут Эрин и оробела. Не видала она еще богатство такого. И знать поважней, чем в Эльграде будет, и дворец поболе княжеского. Да и град сам еще шумливей родного-то оказался. Охнула жрица, да рядом муж ее. Улыбнулся, за руку взял:
- Не бойся, Эринушка, выдюжим. А я рядом с тобой буду, от всех закрою, от самого владыки защищу. Уж с государями спорить умею, - а сам усмехнулся, Алвора на миг короткий вспомнив.
Доложили государю о том, кто к нему просится, так и открыл рот владыка. Вот уж кого увидать уж не чаял – князя Эльгида, а он сам, гляди, в ворота стучится. Велел звать немедля пропащего, а там пуще прежнего удивился. Не один пришел Арнард, с ним жрица Аридина, да не просто жрица, еще и княгиня пресветлая – жена законная. Хотел уж прогневаться владыка, да против прислужницы божьей не посмел. Знают все, что Арида за жриц своих горой стоит. Обидишь одну, потом всю жизнь без милости Матушки маяться будешь, ни один храм дверей не откроет. Вот и пришлось с женой не знатной смириться. А как про наследника узнал государь, так об обиде позабыл. Не угаснет род Эльгидов, дало побег древо славного племени.
Стал владыка спрашивать, где пропадал Арнард, что поделывал, пока от дел законных бегал. Тут и рассказал князюшка о царе Алворе, да о зелье черном, что испить согласился, греем своим изъеденный. Не стал таиться да изворачиваться. Коль решил имя доброе вернуть, да честь от грязи очистить, то и лгать не надобно. Что люди скажут, то на их будет совести, а своя-то совесть первей всех будет, вот и не хочет темнить князюшка, да душу сызнова пачкать.
Хмурится государь, князя слушая. Не по нраву ему, что пресветлый рассказывает. Выходит, Арнард помощником был Алвору, да не просто помощником, а посланцем его. Народ всё Меченного опасался, а вот он, стоит перед владыкой, речь ведет без утайки. Вроде на повинную голову и топор не опустится, да ведь врагом оказался Арнард, хоть и в беспамятстве.
А пока владыка с гневом на князя пресветлого глядит, княгинюшка с самого государя взора сурового не сводит. Да и не выдержала Эрин, рукой мужа остановила, да сама речь повела:
- Что ж ты, государь-батюшка, волком на Арнарда смотришь? Его боги великие приняли, да жизнь начать сызнова позволили, а ты поперек их воли пойти думаешь? Благодетели наши, стало быть, ему помощь и прощение, а ты за то, что грех свой кровью смыл, злом отплатить собрался?
- Так ведь с вражьей силой на землю родную пришел, сестра старшая, - владыка ей отвечает. – Власть духа черного помогал царю поганому сеять.
- За то князя боги простили и жизнью новой миловали. А ты, государь-батюшка, стало быть, упорствовать станешь, с богами спорить? – Прищурилась Эрин, руки в бока уперла. – Знавала я князя одного, что богам поперек решил пойти, да себя выше их увидел. Полюбил его сын дочь охотника, да жениться на ней удумал. Приняли любовь их покровители наши, и меч осветили, и венок забрали, и руны на руки навесили. Часто ль видел ты, владыка, такое? У простых-то людей случается, а вот знать всё чаще себе сама руны рисует, колдовством руки жжет. А тут свершилось единение не по выгоде, а по любви взаимной. Да того князь старший знать не хотел, сам судьбу решил вершить. Ему боги-то наши не указ стали. Вот и приказал невестку неугодную со свету сжить, пока сын его землю родную от нечестии чистил. Утопили мужичку, что в княгини вдруг выбилась, да не одну, с приплодом уже в реку сбросили. Вернулся князь молодой, а жены уж и нет любимой. Вот и проклял он отца за жестокость его, да от дома родного на годы долгие ушел. А князь старший остался без наследника, с сердцем слег. Только и дали ему боги дочь удачно замуж выдать, да достойного защитника землям найти, пока законный князь не вернется. А потом с позором на служанке помер. А теперь вот и ты, государь-батюшка, поперек богов решил пойти, свой суд выше их решения видишь. Знать, мало покровители людей-то испытывали, Алвора поганого наслав на род человеческий. Мало люди мучились, коль урока не усвоили, да о божьей милости опять забывать стали. А ведь как бывает, владыка, как беда грянет, так богам молитвы шлют, на помощь их уповают. А как беда-то стороной прошла, чужой крови напившись, так опять готовы хвост распушить, да выше великих себя почитают. Так вот на то тебе слово мое, государь-батюшка, коль от богов отвернулся, так на себя теперь уповай. А ежели тяжко станет, так пенять на покровителей не вздумай, сам свой путь выбрал, сам дорожку к горю-горькому протоптал.