- Про то я уж слышала, - отвечает Эринка сердито. Да ладонью рот и прикрыла. Ишь чего вышло – матери дерзит.
Лета головой покачала, но браниться не стала. Вздохнула только и вниз ушла. А девка в зеркало медное взгляд бросила. Вот уж хороша невеста счастливая, глаз не отвесть: брови насуплены, глаза тусклые, губы, как ниточка тонкая, до того сжала их. Унка петь готова, а из Эринки замогильные стенания лезут. Пригладила волосы, вздохнула тяжко и к мамке направилась.
А та уж на крыльце стоит. Лицо солнышку подставила, улыбается. Глядит на нее дочка, а матушка-то красавица! Тут уж и так понятно, за что батюшке полюбилась. Отчего упырю лопоухому не отдал. Как такую-то из рук выпустишь? Опять вздохнула Эринка, о себе напраслину думает. Другая она, мол, вот Арн и позабыл ее сразу. Так и не появился, друг долгожданный, седмица уж миновала. Обманул, видать, дух озерный. Поманил любовью чистой, да на сына кузнецова подменил. Не судьба, значится, по любви замуж выйти, а мечта лишь девичья.
Увидала мамка дочь хмурую, за собой поманила. Идут по улице, что лебеди белые. Матушка Эринку под руку держит, соседям улыбается, да поклоны отвешивает. А рядом дочь, будто тень неприметная. Глядит на нее Лета, губы поджимает, да на людях молчит. Про себя недовольство держит. Идет дочка рядом, не противится, и то ладно.
А пока идут, мать поучает:
- Нельге-то улыбнись приветливо. Незачем свекровь обижать, да нелюбовь к сыну ее показывать. Для нее он кровинка родная. Сама хвали Тиля, да мать его слушай внимательно, головой кивай. Глядишь, и жизнь ваша впредь заладится. Свекровь-то тебе первым помощником станет, вот и уважь ее правильно. Она мужнина мать, старше меня по чину будет. Да не бойся, коль чего худого зять удумает, уж я-то ему вложу ума-разума. А он и поклонится, да спасибо скажет. Чай, я ему жену народила, а она уж его детушек.
- Ох, матушка, - задохнулась девка. – Мне ведь и вправду деток-то родить надобно будет.
- А то, - усмехнулась матушка, - для того ты и замуж идешь, чтоб род дале продолжить.
- И в постелю с Тилем ложиться…
- Ну и ляжешь. Что с того? Чай, мужик твой будет, дело житейское, - махнула рукой крепкой лета. – Коли Тилис ласков будет, так еще и самой понравится.
Сказала и стыдливо рукой отмахнулась, словно в потаенном созналась. А Эринка так и зарделась, как ягода спелая, слушать про такое срамно и совестно. А уж представить, так и вовсе страшно. Поглядела на дочь Лета, да и остановилась, головой качает.
- Вот уж и белая вся. Хоть по щекам тебя бей, чтоб в себя пришла. Как же тебя такую к Нельге-то вести?
Девка уж было порадовалась, а матушка и рассмеялась:
- Ну, вот, - говорит, - на радостях зарумянилась. Теперь идем.
Уж ко двору кузнецову приблизились. Эринка взгляд украдкой на кузню бросила. Работают мужики, оно и ладно. Девка и оттаяла маленько. Не будет Тиля, дышать легче станет. Лета у калитки остановилась, Нельгу крикнула. А кобель-то опять надрывается. Не желает Эринки признавать, вот бы вся кузнецова семья так. Да не тут-то было. Спешит уж мать Тилиса гостей встречать.
Кобеля в конуру пинками загнали, да калитку пошире распахнула. Сама улыбается, будто солнышко ясное светится. С Летой раскланялась, а Эринку к груди прижала крепко:
- Здравствуй, доченька. Вот и пришла, стало быть, с матушкой. Поглядишь, чего в хозяйство примешь, на житье наше честное порадуешься. И ты заходи, Летушка. Сватья нам завсегда гостем желанным будет.
Кивнула Лета важно и первой к дому пошла. А за ней дочь с Нельгой следом. Вцепилась в Эринку кузнечиха, будто клещ зловредный, не выпустит. Не вздохнуть девке, не выдохнуть. Грудь от тоски сдавило, ком в горле, да деться некуда. Здравствуй, неволюшка. Нельга птицей щебечет, дом свой нахваливает. То в один угол, то в другой рукой указывает. Лета кивает, нахваливает, да на дочь сердито поглядывает. Да Эринка слова выдавить из себя не может. Хочет наказ мамкин выполнить, да силушки нет.
- А этот сундук Тилюшка отковал. Для суженой своей, чтобы было, куда добро складывать. – Говорит Нельга, а сама с Эринки глаз не сводит, похвалы ждет, значится.
- Х… хорош сундук, - два слова девка выдавила, будто яму с огнем прыгнула.
- Знатный сундук, - вторит Лета. Крышку откинула: – Ох, и хорош. А узоры какие по крышке идут, загляденье. Гляди, Эринка, у самих князей такого нет. Вот уж муж тебе какой рукодельный достанется. Так ведь, доченька.