И нехорошо вроде с парнем наедине тайком-то остаться, да отказаться мочи нет. Вот и кивнула Эринка, да подальше от всех знакомца своего увела. Про горе уж спросить хотела, да я зык не повернулся. Кто ж рану-то тревожить станет? Коль купец надумает, сам про свою беду скажет. Да и про свою печаль позабылось. И болела только душа от неволи скорой, а про жениха и вспомнила. Да про то, что мамка искать станет, не подумалось. Будто полог кто на разум накинул. А может, то счастье внезапное глаза-то застить начало. Вот ведь он, купец долгожданный. Идет рядом, будто так и надобно. Зря, видать, печалилась Эринка, зря на духа пеняла.
Бредут неспешно парень с девкой. А душа-то от радости замирает. А вдруг сон обманчивый? Проснется Эринка поутру, а не было свидания, не приходил Арн, сердце не радовал. Щипнет себя незаметно девка, а в груди и заноет сладко – не сон это, всё правда. Идет рядом Арн ненаглядный. Шагает позади конь его без повода, будто пес верный, не свернет в сторону.
Поглядит купец украдкой, да и улыбнется. А на душе Эринкиной радость цветком распускается. Вроде слова не сказано, а будто болтают весело. Нет в молчании ни тягости, ни скуки. А как пальцы сплели, и не заметили. Идут, за руки держаться, будто так и надобно. Увидели, да и удивились оба, только рук уж не разомкнули. Хорошо им обоим, ладно.
- Наваждение прямо, - Арн говорит. – Рука сама к тебе тянется. Уж не ворожишь ли часом, находка моя? Чаровница.
Удивилась Эринка, а там и зарумянилась. Глаза опустила, от улыбки парня спряталась.
- Уж и назвал ты меня, - вроде поворчала, а самой-то приятно.
- Да как же, голубушка? Как не назови, а всё верным будет. На дороге сыскалась, находка, стало быть. А как в глаза взглянула, так будто чарами колдовскими опутала. Вот и выходит, что ты чаровница.
- Скажешь тоже, - махнула рукой девка, а глаза всё одно прячет, уж больно счастьем-то светятся. – Нет во мне чар, чего удумал. Ты вот чаровник знатный. Глазищи-то какие. Раз поглядишь, уже не забудешь. Может ты сам колдун?
Арн и рассмеялся весело.
- Не колдун я, Эринушка. Обычный парень.
- И непослушный, - девка со смешком добавила.
- Бываю и послушным, а велишь не приходить, не послушаюсь.
- Еще придешь? – поглядела Эринка искоса, а в груди-то щемит так сладко. – Зачем?
Купец плечами пожал и ответил коротко:
- Тянет.
- Сюда?
- Угу, - Арн мычит, а сам веселится: - Лес красивый, понравился больно. Буду гулять здесь день каждый.
- Лес? – Тут девка опешила. Не поняла шутки Арна, даже обиделась, немножечко.
А парень смеется заливисто. Слушает его Эринка, сама улыбается. Смех у Арна, будто искра яркая. От нее и на чужом сердце радостно.
- Ох, и славная ты, Эринка! – купец воскликнул, да к себе девку рывком прижал. Отпустил сразу, еще и шаг назад сделал, чтоб всё по чести было. Глядит на Эринку, улыбается. – Лес красив, да без тебя не лучше леса любого. И всё ж странно это…
- Лес странный?
- Лес, как лес, - хмыкнул парень. – О другом я. Все дни тяжко было, душа плакала. Пришла в дом беда, тут не до радости. И батюшка слег, и матушка глаза выплакала. Сестрица всё ходит, молится. А тебя увидал, и на сердце спокойно. Не зря, выходит, Михая не слушал, да на дорогу лесную с тракта тогда свернул.
- Ох, Михай! – тут Эринка про город и вспомнила.
- Что – Михай? – спросил купец удивленно.
- А то Михай, - говорит Эринка. – Были мы в Эльграде, к храму Матушки ехали. А там псы княжьи стеной стоят, пиками тыкают. Батю моего обидели, а мне и вовсе слова срамные сказали. Вот и не стерпел батюшка, за честь дочкину вступился. За кнут уж взялся, да я с перепугу наговорила всякое. Ратник уж совсем, будто зверь сделался. На нас хотел кинуться, да подоспел Михай. Отпустил нас с батюшкой, да на ратников браниться начал. А они его послушали, слова поперек не сказали. Вот ведь загадка. Прислужник купеческий, а княжьи воины слушаются. Скажи ты мне, сделай милость, в чем разгадка прячется?
А глаза-то Арна вдруг темнеть стали. Не дымок ласковый – небо грозовое! Того гляди, молнии сверкать станут. Тут и притихла Эринка. Никак купца обидела?
- Говоришь, обидели ратники? Срамным слово честь твою марали?
- Такое и повторить-то совестно. – Опять Эринка потупилась. – Да только Михай-то ко времени успел. Вот и ушли без урона, в храме лишь не были. А теперь уж и боязно. А ну как пса того встретим, да он мстить удумает?