- Не бойся, голубушка. Нет вам боле угрозы в Эльграде. Никто обидеть не посмеет.
Улыбнулся Арн, челом посветлел, да снова смотрит ласково. А девка глядит недоверчиво, вот и не сдержался купец. Смеется парень, а Эринка брови хмурит, обиделась, значится. Отвернулась строптивица, нос задрала, да вдруг и охнула. Совсем близко Арна оказался, да и обнял крепко. Держит крепко, да отпускать не спешит, а ей вырываться не хочется. Так бы век простояла, в глаза его глядючи. Тут улыбка на губах парня и застыла, да и сглотнул гулко.
Потом опомнился будто, да и отпустил Эринку. А она руками плечи обняла, холод стылый почуяв. Зябко без рук ласковых. Да как со взором Арна встретилась, так и оттаяла, сама улыбнулась. Развернулись и пошли дальше. Идут рядышком, а куда, того не ведают. И так им ладно, что век целый идти б смогли. Ничего боле не надобно. Друг на дружку поглядывают, улыбки прячут.
Да вдруг Эринка о городе опять вспомнила, вот и сказала, что думалось.
- Нечестно это. Храм для людей поставили, для всех врата открыты. А коль знатный кто зашел, так простому люду уж и места нет. Это что же? Молитвы знати поважней других молитв будут? Князья, выходит, и богам указ? Иль ратникам знать лучше, кому помощь богини нужней?
Усмехнулся Арн:
- А ведь верно. Одна княжна, а в храме ни для кого мест не осталось. Да только смеяться не над чем. – А потом и прищурился: - Уж не бунтарка ль ты, Эринушка?
Она глаза и округлила. И что сказал? Как уж не назвал только, теперь вот и вовсе словом непонятным. Тут и вспомнилось, что обзывал забавной. Поглядела Эринка сурово, да опять и обиделась. Обзываться, стало быть, нечего! Отвернулась от Арна, насупившись. А он со спины руками-то оплел, да к груди своей и прижал. Замерла девка, шелохнуться боится. Лишь бы не отпускал боле.
- Верно подметила. Храм для всех стоит. Да только Арида все молитвы слышит, хоть в храме молись, хоть в поле чистом. На то и богиня. А коль вошла в храм княжна пресветлая, так ратники на защиту ее становятся. Откуда ж знать, кто в храм войти может? То ли человек добрый, а то ли лиходей какой. В душу-то только боги глядеть могут. Вот и не пускают никого, чтоб беды не вышло. Понимаешь, голубка?
- Стало быть, и нас с батей во благо обидели? – пошевелилась Эринка, отойти хотела, да Арн прижал крепче.
- А вот вас зазря. Больше такого не будет, - ответил купец строго.
- А Миха…
Притянул к себе Арн Эринку, щекой к волосам прижался, она и замолчала.
- Хорошо с тобой, Эринушка. На душе ладно. И сама ты ладная, из рук выпускать не хочется. Как есть чаровница.
- Обычная, - шепчет Эринка.
- Обычная чаровница, - сказал Арн, а сам улыбается. А потом и вздохнул с сожалением: - Пора мне, Эринушка. Идем, провожу тебя, да и сам поеду.
Вспомнила Эринка, что спросить хотела:
- А в деревне делал? Никак меня сыскивал?
- Конь захромал, вот в кузню и съездил. – Купец ответил, а девка и вспыхнула. Так вон оно как вышло, значит. Не конь, так и не свиделись, стало быть. А она уж себе и надумать успела, уже тому, чего нет, и порадовалась. Глядит на нее Арн, а у самого улыбка на губах веселая. А покуда Эринка себе грызла, он сызнова рассмеялся: - Ох, и чудо ты, голубушка. Да как же было напрямик к тебе ехать, да дом искать? Я уеду, а разговоры людские тебе останутся. Вот и думал, как дело обставить, да тебе без чести не оставить. А покуда раздумывал, тут и конь захромал. Вот повод заехать и сыскался. А уж у кузнеца про житье деревенское спрашивать взялся. Да только он про свое всё втолковывал. Про сына единственного, про свадьбу его скорую. Невестой хвалился, мол, раскрасавица, да по сердцу сыну будет. А про тебя и слова не услышал, как не надеялся. Вот я счастья сынку кузнецову и пожелал, да сам прочь неспешно отправился, авось, где объявишься. А как за околицу выехал, так и вовсе камень на душу навалился. Думал, уж и не свидимся. Хотел уж в город ехать, да тут меня будто остановил кто. Вот и спешился. А там уж и ты ко мне вышла. Чего побелела, голубушка? Иль сказал, что обидное?
Стоит девка, снега белей стала. Да и повторила эхом бездушным:
- Счастья, стало быть, пожелал…
- Да что не так, Эринка?
И не знает Арн, что счастье голубушке своей желает, да жениху другому. А девка и ответить не может. А коль уйдет купец, да и не вернется сызнова? Почто ему невеста чужая? Вот и заледенела душа Эринка, от страха язык и правды сказать не поворачивается. Нахмурился Арн, да девка уж с собой совладала. Стряхнула оторопь, будто пыль дорожную, да и улыбнулась:
Улыбнулась я и головой помотала: