- Да так… по мелочи, - отмахнулась подружка смелая.
- Узнает, выдерет.
- Обязательно, - кивает Унка уверенно. – Только за дело не так обидно-то. За дело и пострадать можно. Только б вышло всё.
Вздохнула тяжко Эринка, на подругу глядючи. И ведь сколько девок в деревне их повыросло, а ей с Ункой-пронырой сдружиться угораздило. На выдумки Унка спорая, на шалости бойкая, как чего выдумает, хоть стой, а хоть и падай. Она-то придумает, а дерут обеих. Только ведь с другими девками со скуками помрешь, а с любимой подружкой не до скуки вовсе. И весело с ней, и любопытно до жути, и больно опосля, когда про шалость родители проведают. Да только Эринка всё одно за Ункой, как ниточка послушная, за иголкой острой. Куда иголочка ткнет, туда ниточка и потянется. И сейчас, вон, Унка придумала, а Эринка отставать и не думает. И верно подружка говорит отчаянная – за дело-то и пострадать можно, особенно, когда дельце удачей обернется. Вот и шмыгнула Эринка носом воинственно, кулаки сжала и головой решительно тряхнула. Веди, мол, подруженька, с тобой я.
Вытащила из кармана тайного Унка палочку, а на ней стрелочка тонкая. Потянулась Эринка, через плечо подруги заглянула, да знак нацарапанный на палочке и приметила.
- Руна то путеводная, - говорит Унка значительно, а сама для пущей важности палец кверху тянет.
- Ага, - кивает Эринка согласно, а сама про себя повторила: «Путеводная руна».
Вот уж слова-то затейливые! По нраву Эринке они пришлись, сразу и запомнила. Покосилась на нее Унка да хмыкнула насмешливо, ей-то и не такое слыхать довелось, чай, отец не абы кто, а сыскарь всем известный. Что хочешь найдет, струменты помогут. Вот и зашептала девка, что от батьки слыхала:
- Укажи стрела путь-дорогу к заговоренной тропе к Потаенному озеру. Не петлями води, не в болото тяни, верный путь укажи.
Ожила вдруг стрелочка, из железа сделанная да к палке с руной прикрепленная. Дернулась, закружилась, будто пес, след потерявший. А как дорогу-то сыскала, так и замерла, девкам подсказку дав. И сколько Унка ее не трогала, не шелохнулась, будто и не крутилась она флюгером.
- Крепко встала, - кивнула дочь сыскаря, собой довольная. – Туда нам.
- А коли ошиблась она? – засомневалась Эринка, да только Унка ее не послушала.
- У батьки все струменты проверены. Он с этой указайкой уже сто дорог исходил.
- А вдруг испортилась? Вдруг ослабла?
- Нет, такое не слабнет, - уверенно ответила подруга.
- А коли чары Темных Дух навел?
- Всегда ты так, - осерчала Унка. – Споришь-споришь, а я всё одно правая остаюсь. Идем и весь сказ.
- Ох, и боязно…
- Вот и бойся, только зубами стучи потише, а то приманишь еще страх какой.
- О-ох…
- Да что ты, Эринка, как чудь болотная стонешь? Потом со смехом вспоминать будем, сама над собой нахохочешься.
Так и пошли подруги, одна впереди, вторая позади, да в плечо первой вцепившись. Куда стрелочка укажет, туда и поворачивают. Светынь-трава сияние, словно солнце сияет, тени лесные разгоняет. А там уж и лес поменялся. Деревья-то старые, что кроной небо закрывали, порослью помоложе сменились, а там и вовсе лес поредел, да на луг их стрелка и вывела.
- Ох, и красотища-а, - тянет Унка с восторгом. – Ты глянь только, Эринка.
- Да-а-а...
Глядят, а будто кто небо по земле выстелил, да звезды ясные поверх рассыпал .
- Вот они какие, мотыльки-ночевники… - шепчет Унка.
- Даже пугать жалко, - сокрушенно вздохнула Эринка.
А всё ж эти дальше-то надо. Вот и вышли девки из-за деревьев, луг светынь-травой осветив. Вспугнули подружки ночевников, вспорхнули они с травы, да так облаком в воздух и поднялись. А крылья-то, словно белым огнем горят, так и слепят сиянием, аж рукой прикрыться хочется. Застыли девки, на красоту такую наглядеться не могут, да только очнулась Унка и Эринку за собой потянула.
- Ну чего рот раззявила? Туда нам надо, вон, и стрелка повернула. Рядом уже, кажись.
- Ага, сказывали, что луг недалече от озера, - кивает Эринка, а сама всё на мотыльков любуется.
А дальше и на тропу заговоренную вышли, тут уж страх и вовсе отступил. Ни следа зверя дикого, не сапога людишек лихих на той тропе не оставлено. Нет им хода, на то и заговор, чтобы добрые люди легко пройти могли, без опаски да погибели. Вот и идут себе подружки, по сторонам не озираются. Унка первой вслух размечталась:
- А как покажут нам женихов, да не мужиков простых, а купцов богатых? Будем мы, как знать какая, при нарядах да забавах веселых. Ни тебе скотины, ни птицы крикливой. Сласть за щеку засунешь и сиди сиднем, мужа из лавки дожидайся. И прислужники у них есть, и на ярмарки завсегда ходят. Это батька везет, ежели только провинности нет, а муж-то жену баловать станет, свезет обязательно. Высокородных нам ненадобно, такие и жениться на мужичках не станут, а вот купцы да торговцы, те запросто замуж позовут. И пороть уж никто не станет.