Ответить я не успела, батюшка вперед выступил:
- Отдай, - говорит, - пресветлый, дочь мою. Тебе для баловства она, не губи девку. Пусть уж замуж по-честному выйдет, чем в полюбовницах у князя быть.
- Ошибаешься, охотник Верет, - ответил Арнард. – Не ищу я в твоей дочери любовницы. Я не на ложе ее свое для утех зову, мужем ей стать хочу. Или не по нраву тебе зять такой? Неужто князь хуже кузнеца будет?
- Ох, и лжешь, пресветлый, - батюшка вперед качнулся, подойти хотел, да ратники княжеские не пустили, обступили его и отца Тилиса. – По что обманываешь? Кто ж тебе позволит девку простую в жены взять?
- Только Бавлину и решать, - ответил князь. – Раз вашей клятвы с кузнецовым сыном из-за нас с Эринкой взять не пожелал, значит, уже связал нас. А раз так, то кто против божественного решения восстанет? Жрец, что скажешь?
Выступил вперед жрец, глазами умными на пресветлого глянул и ответил:
- Верно ты говоришь, пресветлый князь, Бавлин не свяжет тех, кто уже связан. Судьба ваша богами одобрена, а вот за людей сказать не могу.
- С людьми я сам разбираться буду, - отмахнулся Арн.
- А с богами я спорить не буду, кто я, чтобы спорить с ними? Решай сам, князь. Твой выбор – тебе и ответ держать, за себя да за жену, тобой выбранную.
- Вот и отвечу, - сказал любимый мой. После к отцу моему обернулся: - Что теперь скажешь, Верет? Гожусь в зятья?
Батюшка хмуро на пресветлого глянул.
- Зять-то хорош, только не охотнику. Как бы честь такая камнем не придавила. Только ведь согласия моего не спросишь.
- Не спрошу, - не стал спорить Арн. – Ты у дочери своей не спросил, чего ей хочется, вот и я у тебя спрашивать не буду. Кнутом хлестал, наказывал за то, что полюбить не по приказу посмела. Не был бы ее отцом, также бы выпорол…
Схватила я Арнарда за руки, головой замотала:
- Что ты, что ты! Батюшка ведь не со зла, то в наказание…
- А я за тебя наказывать буду, - отмахнулся князь. – Но с тестем враждовать не стану.
- Так ведь не тесть я тебе еще, пресветлый, - усмехнулся батя.
И вновь взглянул на него Арнард, брови насмешливо приподнял:
- А ты никак в слове княжеском усомнился, охотник?
Сказал и меч из ножен вытянул. Обомлела я, да только Арн к камню подошел и на него меч положил. Я гляжу, а клинок-то у пресветлого какой примечательный. Под рукоятью зверь тот же, что и на плаще золотом вышит, и глаза его голубым огнем загорелись, как только меч обнажился. Побежало синее пламя по стали холодной, растеклось по алтарю и потухло, только глаза гореть у зверя остались. Увидел это Арнард и снова взглядом всех обвел:
- И кто же тут зла мне желает? Лев врага чует, предупреждает. Не таись, коли ты муж отважный. А если шавка брехливая, то пасти и впредь не смей разевать.
Тут и выступил вперед мой жених бывший. Волком на князя смотрит, меч свой уже подобрать успел, в кулаке рукоять сжимает.
- Я так и думал, - усмехнулся пресветлый. – А если б я не позвал, в спину бы ударил, или зло затаил?
- Арн, - метнуться к ненаглядному хотела, только спина мне прыти не позволила. Скривилась опять, застонала тихо, жрец и накрыл плечи ладонями.
- Идем, дитя, помогу. Не дело девке промеж мужиками встревать, без тебя разберутся.
- Сплети себе венок, Эринушка, - велел пресветлый ласково, на меня не глядя. – Не станем богов гневить. Они нас свели, их отблагодарить за то надобно.
Уводит меня жрец к жилищу своему, а я всё назад оглядываюсь. Душа от страха сжимается. За Арна боюсь, но и Тилю зла не желаю. Хоть и обидел меня, а я всё одно зла не таю. Пусть идет с миром да обо мне позабудет.
- Моя Эринка, князь, никому не отдам, - услыхала я слова кузнецовы, а там и дверь за нами со жрецом закрылась.
Подвел меня к лежанке служитель Бавлина, велел на живот лечь и не двигаться. А я послушаться его не могу, всё на дверь оборачиваюсь.
- Ляг! – прикрикнул жрец. – На чьей стороне правда, тому и удачу Бавлин пошлет. Коли схватятся, так у камня Отца нашего, он по справедливости рассудит. Да и не равняться мужику с князем в ратном деле. Арнарда с измальства обучали, а Тилису дубинка более меча подходит. Молись Ариде-матушке, она смерти не допустит. А я пока лечить тебя буду.
Склонился и руками по спине моей водит, головой качает.
- Не наказал, а зло выместил, как не убил совсем, - сам с собой говорит жрец, а я и удивляюсь. Ведь в одежде я, да и кто сказать мог, как батька злобствовал? Никто бы не сказал, а жрец не видал да всё знает. – Молись, говорю.
Кивнула послушно и к Заступнице воззвала. И ведь верно, пока воины сражаются, бабы у богини защиты ищут. И где уж легче до Высших докричаться, как не на месте святом? Жрец руками по спине гладит, а я молюсь. Боль уходит, а я и не замечаю, это тебе не знахарка, что травками лечит, это сам прислужник божественный. И правду говорят, что жрецы сродни колдунам да чародеям, тайные науки знают, знают много да умеют почти всё. На то им боги наши власть дают. А жрецам Бавлина и Ариды дарована и вовсе мощь особая.