Мотнул головой князь молодой, не по нраву слова сестрицы пришлись.
- Да подумай же ты, упрямец! – воззвала княжна к брату. – Коли сберечь счастье свое хочешь, уведи от дворца подальше. Слуг приставь, охрану дай, только не веди жену свою к батюшке. В горе он да в немочи. Ежели сцепитесь, надорвется сердце князя пресветлого, и без того он плох. А если и выдержит, не даст он жизни вам, только хуже выйдет. Ты ведь сам знаешь, как с неугодными-то поступают. Тебя по надобности отправит, а вернешься…
Побледнел Арнард, Эринку к себе с силой прижал. Разумны слова сестрицы, ведь сам так думал, да только разве ж против сердца своего пойдешь? Как же оставить любимую свою в одиночестве, как чужим людям доверить, коли сам сберечь обещал? А оставит во дворце, вовсе жены потом не дозовется. Была и не стало, дело такое. После тело покажут, скажут, мол, из окна выпала. А там хоть волком вой, уже назад не исправишь.
- Потерпи, братец, - повторила княжна, с мольбой на него глядя. – Пожалей ты отца с матушкой, и жену свою пожалей. Знаешь сам, как остер на слова наш батюшка. А за то, что еще брат не оплакан да злодей не сыскался, а ты уж о себе думаешь, проклянет ведь, не помилует. Разобьется сердце матушки, она и без того от горя себя не помнит. Одумайся, Арн. Быть беде, ежели сейчас по-своему сделаешь.
Сдался князь, головой поник. Хотел быть счастлив, да видать опять ждать придется. Во всем права сестрица, ей счастье разум не застит. Только куда же поселить жену молодую, кому доверить душу свою? И убийца еще где-то рядом ходит, следы путает, и людей недобрых множество. Обидят голубку, пока сокол ее в небесах летает, как жить потом?
- К нянюшке нашей отведи, - говорит княжна, без слов кручину брата понявшая. – Там и в заботе Эринка будет, и под приглядом. Нянюшка не выдаст.
Посветлел лицом Арнард, сестре улыбнулся:
- Умница моя, хорошо придумала. И то, что слуг-охранников ей пришлю, зазорным не будет, стара уже нянька наша. Пусть думают все, что в услужение, а они стеречь покой жены моей будут.
- Хорошо придумал, братец.
Переводит Эринка взгляд с княжны на князя, тревожится. От мужа уведут, у чужих людей поселят, но раз Арн с сестрой согласен, стало быть, так и вправду лучше. Мужу верить надобно, так и матушка всегда говорила, так и боги велят, и Эринка сомневаться не стала. К нянюшке, так к нянюшке, лишь бы не печалился пресветлый, лишь бы беды не было, а уж сердце верное всё снесет.
- Как звать тебя, невестушка? Имя какое жрица дала при рождении?
Эринка глаза на княжну подняла, взглянула удивленно, не ожидала, что заговорит с ней сестра Арнарда. Опомнилась и голову склонила:
- Эрин нарекли.
- А меня величай Арникою, - протянула руки княжна, объятья открыла.
Смутилась Эринка, на мужа взглянула, он и улыбнулся ласково, в спину тихонечко подтолкнул:
- Не бойся, Эринушка, сестрица обнять тебя хочет.
Шагнула княгиня молодая к княжне нерешительно, та и обняла ее, признала. К сердцу прижала да и отступила, признала, стало быть. Вот и союзник молодым сыскался, и то хорошо. Улыбнулась сестрице мужниной Эринка смущенно да к мужу назад вернулась. И сказать-то больше ничего не успели, как открылась дверь в покои Арники, и сам старый князь на пороге остановился, на детей, щурясь посмотрел.
- А я думаю, вроде имя сына слышал, значит, не послышалось. А это кто стоит? Что за девка?
Охнула Эринка, в пояс склонилась перед свекром. Арнард ее собой закрыл, а Арника к отцу поспешила. В щеку поцеловала да к дверям развернула, из покоев вывела:
- То прислужница, батюшка. Не подошла мне она, нерасторопная, уйдет сейчас девка. А что ж ты с постели поднялся?
- Мне с сыном поговорить надобно, - ответил князь. – Да куда ж ты ведешь меня, Арни?
- Так в постель тебя, батюшка.
- Отец, сейчас с делами закончу и приду к тебе, - ответил Арнард, следом из покоев сестры выйдя.
Осерчал старший князь на детей своих. Одна тащит против воли, другой на зов не спешит.
- Да что же это делается?! – воскликнул гневно. – Или не хозяин я уже в своем доме?
Переглянулись братец с сестрицею. Арника от князя отступила да Арнарду подошла, шепнула:
- Сама отведу, а ты к отцу ступай, а то и вовсе разгневается.
- О чем шепчетесь, заговорщики? – вопросил князь у детей своих голосом грозным. – Уж взрослые стали, а всё не успокоятся, всё выдумывают. Одного женю, вторую замуж выдам, будете знать.
- Воля твоя, батюшка, - склонила голову Арника, - только братца старшего оплачем вначале срок положенный, а там и судьбы наши решай.