Хал прочь из дома пошел, Арнардом следом, одного сыскаря уж не оставляет. За калитку вышли, дальше направились. К дому стариковскому подошли, да во двор к ним и свернули. Опять поджал губы князь, глаза прищурил да на дом-развалюху недобро и посмотрел.
- Туда нам надобно, - говорит сыскарь, а сам к двери направляется.
- Коли надо, так туда и пойдем, - отвечает Арнард.
Заходят в дом, а бабки с дедом-то и нет. Вроде говорили, что еле ноги волочат, только простыл след их, будто здесь и не было. Тут и сошлось всё у Арнарда, о чем подозревалось и думалось, на место и встала. Враз упомнил, что в стариках не нравилось.
- Может позади дома где? – говорит Михай, за князем в дом кособокий входя.
- Да сдается мне, что не сыщем мы их до ночи, - задумчиво пресветлый ответил. – Сам суди, Михай. Деревня вымерла, а двое эти живут-поживают, сбежать не спешат. Я всё думал, что покоя мне не дает, отчего неладными старики кажутся? Понял сейчас, глаза их не старческие. Мути нет, нас издали углядели, у забора стояли, будто к встрече готовы были. И печь их была холодная, угольки не тлели. Старость тепло любит, а у этих дом и не жилой будто, сырость кругом. Ухватом-то бабка махала, да только в печи и чугунка не видать…
- Сюда, пресветлый князь!
Обернулся к Халу Арнард, а тот у подпола стоит. Крышку откинул, а перст с кольцом вниз указывают.
- Клетка тут какая-то, - говорит сыскарь, в подпол заглянув. – Только нет внутри никого, может, здесь брата твоего держали?
Хотел подойти пресветлый, да жрец его остановил.
- Погоди, князь, - говорит, - дай-ка я вначале гляну.
Не стал спорить Арнард, позади жреца остановился, ждет, что тот скажет. Так и стоят вчетвером: Хал пальцем вниз указывает, жрец туда же сквозь стекло смотрит, Михай за кинжал острый держится, а князь слов прислужника Бавлина дожидается.
- Ох, ты ж, бог великий Бавлин, - жрец вдруг воскликнул. – Есть тут пленник, не пустая клеть!
- Да ведь нет никого, - говорит Хал с сомнением.
- Что видишь? – князь вопросил, а жрец и ответил:
- Дух там сокрыт, пресветлый. От стенки к стенке мечется, а выбраться не может. Защитник, видать, Стигнардов. Щас мы его выпустим…
- Не спеши! Еще гляди. Не может дух взаперти остаться, что держит его? Сунешься к клетке, руки-то и оборвет.
- Блеснуло там что-то, - говорит вдруг сыскарь. – Вот бы свету немножко, враз бы разглядели.
- Вели огонь принести, - говорит перваку Арнард.
Кивнул тот да вышел неохотно, будто беду вдруг почуяв. На пороге еще постоял, по сторонам огляделся, вроде и нет опасности, а на душеньке не спокойно. Вышел за калитку Михай, только кликнуть ратника собрался, а позади скрип да скрежет пошел. Обернулся к избе, она взяла да и сложилась, в нутре своем людей погребая. Грохот стоит, крики слышатся, пыль столбом поднялась. Вот оно горюшко…
- Арн! – закричал первак, да назад к дому кинулся.
Глава 14
Глава 14
- Арн!
- Живой я! – летит ответ.
Дух-защитник службу исправно несет, оберегает князюшку, вот и сейчас над ним погибельное бревно удержал.
- Остальным помочь надобно.
Оглянулся Михай, а уж бегут к нему ратники, князя своего спасать торопятся. Отлетело бревно в сторону, духом отброшенное, глядь, сам Арнард показался. Да не бежит прочь от развалин, в стороны обломки раскидывает. Бранится князь, на чем свет стоит, колдунов мерзких дурным словом поминая, да на своих покрикивает, поторапливает. В запале пресветлый, гневом праведным наполнен. Такому и под руку попасть страшно, вот и не перечат ему дружинники, от завала не тянут. Даже Михай помалкивает, слова против не скажет. А как сказать, коли кровь молодая кипит, того и гляди за грудки схватит да расправу учинит.
Работают ратники со жрецами слажено, несчастных на свет пред богами добыть стараются. А те и стонут, бедные, спасения дожидаются. Жреца первого достали, всего помятого да поломанного. В крови весь, аж смотреть страшно, того и гляди, дух испустит. Отнесли в сторону, на траву уложила, а там уж жрицы на помощь поспешают. На колени подле жреца опустились, молитвы читают, взывают к Заступнице. Око Аридино опять полыхает, защиту дает да исцеление. Шепчут жрицы, ломанные косточки сращивают, раны заговаривают, от крови потом мыть станут.