- Бегу, матушка!
Опомнилась девка, на ноги вскочила, по светелке метаться стала, да всё без толку делает. Сама себя за косу дернула, чтоб в ум вернуться, да и пошло дело уж степеннее. Лицо сполоснула, платье надела чистое, косы наново заплела. А там уж к мамке спешит на помощь, дел-то полное лукошко сделать надобно. Вот и вертеться Эринка колесом шустрым, что мамка укажет, то споро делает. Так и крутилась, покуда солнышко не взошло высоко, да под окнами голос знакомый не послышался:
- Дома ль, подруженька?
Охнула Эринка – Унка явилась! Только и поняла, что с ночи о ней и не вспомнила. Душа-то и не встревожилась даже, что с подружкой сделалось. Нашла ль она суженого, как до дома добралась? А как про суженого вспоминал, так шепот снова и услышала: «Приду», - ох, ты ж, Заступница… Так огнем щеки и вспыхнули. И перед Ункой стыдно вроде, и от мыслей о купце Арне млеет. А вдруг и вправду придет?
- Эринка!
- Иди уж, - говорит матушка, заминку дочкину по-своему толкуя. – Еще навертишься.
Подскочила девка к матери, в щеку ее губами клюнула да к двери и помчалась, на ходу крикнула:
- Спасибо, матушка!
А мамка ей вслед усмехается:
- Егоза какая.
Стоит Унка, ногой по земле постукивает, подругу ждет с нетерпением. А как выбежала Эринка, так за руку ее и схватила. Побежали подружки от дома подалее, про свое рассказать, да что друг у дружки было выведать. Эринка на Унку поглядывает. Платье чистое отметила, сережки новые да косы рыжие, туго сплетенные. А коль из дома пришла, то и ее не приметили.
- Ну?! – так вместе и вскрикнули, как за околицу выбежать успели. – Как?
- Рассказывай, - Унка велит.
Эринка рот уж раскрыла, да и заупрямилась. Чего это она первая? Унка на озера идти удумала, она подружку чуть не силком тащила себе в компанию, вот пусть первая и кается.
- Ты первая, - так Унке и ответила.
Вздохнула та, да рукой махнула. Сама говорить не спешит, о своем думает. А как подумала, так и спросила:
- Видела?
- Видела, - кивает Эринка. – А ты видела?
- И я видела, - подруга ответила. – А кого видела? Нашего?
Эринка головой помотала, Унка и продолжила:
- А я нашего. И то не сразу. Поначалу шла всё, душа обмирала. Иду-иду, светынь-трава угасла, один туман вокруг. Тебя кричу, да только тишь в ответ, страсть такая. А потом и услыхала, как дитя плачет малое. Да горько так плакало, аж душе тяжко сделалось. Я на плачь-то и пошла, да вдруг смекнула – не дитя это вовсе. Откуда дитяте на Потаенном озере взяться? А как догадалась, так и думаю, ну, нет, не заманите. Еще чего, шутки со мной шутить удумали. Развернулась и прочь пошла. Да на тропу обратно вышла. Назад вернуться хочу, а туман не пускает. Как войду в него, так опять на тропу возвращаюсь, будто водит кто.
Поняла Эринка подругины напасти, так ей и ответила:
- Духа ты обидела! Помочь же надо было. Мне старуха вот попалась, я ею из беды и выручала. А она в награду мне показывать стала…
- Вот ведь, - вздохнул подруга, да рукой опять махнула и продолжила: - Думаю, не видать мне теперь озера. А как поняла, так тебя ждать и принялась. Сижу, жду, зеваю, аж мочи нет. А не идешь ты. Уж сколько прошло времечка, светать стало, а ты будто сгинула. Вот опять я к туману и кинулась. Зову тебя, кричу, едва не охрипла. И страшно так мне сделалось, что завела я подружку свою на погибель страшную. А ну как водяницей духи сделали? Туман вдруг и разошелся, пустил меня к берегу. Вот тебя искать и бросилась. Кричу-кричу, у озера бегаю. Ты-то молчишь, не отзываешься, уж чего и делать не знаю. Стою, слезы утираю. Глядь, а идет ко мне кто-то. Присмотрелась, а Видар вдовый. Руку ко мне протягивает, а я и глаз отвесть уж не смею. В очи его заглядываю, аж дышать как забыла. Ведь сколько видела, а только заметила – пригожий какой!. А он и говорит: «Что ж ночью одна ты ходишь?». Я ему отвечаю: «Эринка пропала, сыскать ее мне надобно». Видар улыбнулся так, что душа запела, и да и сказал ласково: «Эринка спит уже сладко, и тебе пора, Унушка. Дай руку мне, домой провожу». Ну, и дала я. А как дала, так и…
- Что? – Эринка шепчет.
- Дома проснулась, - подруга ответила. – За руку как его взяла, так всё и закончилось. Глаза открыла, в постели дома лежу. А у тебя так было?
Качает головой Эринка, завидно ей сделалось. Унку, вон, под одеяло родное положили, а ее на дорогу пыльную кинули. А там и подумалось. Унке Видара подсунули, а ей, Эринке, купца-молодца подарили. Загордилась даже.
- Эринка!- в ухо ей подруга крикнула. – Чего застыла идолом? С тобой-то чего приключилось, рассказывай. Кого духи показать изволили?