А когда всё ж решилась жрицу попросить о помощи, да та согласием ответила, оказалось, что нет уж мужа любимого. Ушел, вестей о себе не оставил. За смерть жены своей от рода отказался, да и истаял, как туман озерный. Нет следов Арнарда, и слухов нет, вот и вышло, что Эринка без мужа осталась, о сыне ему сказать не успела. Жив или нет, о том не ведала.
- Отведу тебя к сестрице старшей, - говорит ей жрица сердобольная, - она тебе поможет.
Та жрицей стать и предложила. А коль таков Аридин промысел, то и Эрин перечить не стала. Клялась богине в верности, пора и долг отдать. Не зря ведь всё так повернулось, что ни кто-нибудь, а дочь Заступнице ей первой встретилась. От всех схоронила, выходила, тайной открытой не воспользовалась. Да и знала, видать Заступница, что помогут Эринке Духи выбраться, да силу свою подарят, вот мешаться душегубам и не стала. И сестрицы в объятья приняли, науке своей обучать начали.
А когда сынок родился, нарекла его Арнардом, об отце родном в память, оберег ему повесила, чтоб хранил князя младшего. Да только нашелся еще защитничек. Как огласил криком первым белый свет Эльгид новорожденный, так дух у колыбели и появился. Глядит на него Эринка, за грудь хватается. И вроде дух незнакомый, да ликом на мужа пропавшего похож. Тут и поняла она, кого кровь родная притянула.
- Стигнард ты.
Дух ей и поклонился. Стало быть, дядя родной пришел смотреть за племянником. С тех пор так за плечом и ходит, от бед охраняет. То с дерева малец свалится, да Стигнард удержит, а то пса злобного отгонит. А как-то в лесу Арн заблудился, так, шельмец, еще и выспаться сладко сумел под дядькиным надзором. Да и оберег болезни сына исцеляет, немочи отводит. Растет Арнард младший парнем крепким, да вертлявый больно, на выдумки спорый. Только хоть и грозна мать, а сердце-то всё одно умиляется. Кровинушка…
- Забава закончилась, люди добрые, - махнула Эрин рукой и прочь направилась.
Народ ей в спину поклонился да и расходится начал. Посмеялись и будет, потехи-то час короткий, дела уж всех заждались. Да и с сестрицей спорить нечего, к кому, как ней за советом идут да за помощью? Сильна жрица старшая, такой еще не было. Вот и уважают люди добрые силушку волшебную, Эрин богами подаренную. И без сыскаря, что хочешь отыщет, и с помершей родней поговорить помочь может, да и о живых скажет, где запропали, да чем заняты. И советом поможет, и на защиту, коль будет надобность, встанет.
А уж остальные сестрицы ее слушаются, в рот заглядывают. Много жриц старших по храмам сидят, а такой ни у кого нет. Привезла Эрин жрица, в ските проживавшая, старшей поручила, да и случилась меж ними дружба. Пришлась старой жрице Эрин по сердцу, вот и пестовала ее, вот и поучала, над другими возвысила. И сынок чужачки ко двору пришелся, с измальства выдумками всё село забавляет. Вот и прижились мать с сыночком в селе Зареченском.
Хоть до речки и два дня шагать, а всё ж за речкой стоит, потому так и прозвали. Никому от того хуже не становится. А и тихо живут в селе Зареченском, да всем довольные. Есть городок по соседству, да он маленький, на стольный совсем не похож. И спокойней там, и князьями не пахнет. Один только градосмотрящий и имеется. А ему до Заречного дела нет, хоть пусть под землей скроется, лишь бы оброк исправно привозили, да чтоб перед высокородными не позорили, коли такие заедут. Да только высокородным-то не то, что в Заречном, а и в городке делать нечего. Не город – одно название. Храм один и тот промеж селом и городом стоит. Да еще скит Бавлина имеется, но тот уже за городом. Остальных богов капища еще далее раскиданы, вот и выходит, что к Заступнице на поклон-то ближе всех идти будет.
Вот и стоит себе Заречное от дорог больших в удаление. Не проедут по сельским улицам ни люди князевы, ни владыки посланники, ни знать разнаряженная. За всё время один мужик лишь только проехал, что был у князей в псах верных, да по дороге в храм завернул, Ариде решил за душу потерянную помолиться. А как увидал, кто посередь жриц обитается, так тут и остался. С тех пор при храме служит помощником. Хоть и не нужны жрицам охранники, а этого гнать не стали, с собой жить оставили. И слугу княжеского в Зареченском приняли, за своего посчитали. Коли сестрам он по нраву пришелся, то и сельским-то чего нос воротить? Вот и живет тут мужик, старшую жрицу госпожой величает да сына ее пестует, наукам разным обучает. А Эрин-то и не против, знает дядьке поддакивает да сына на послушание наставляет. Вроде и люди чужие, а людям семьей порой кажутся.
А мужик-то тот не простой, перваком был при князе наследном, Арнарде пресветлом. Про то и не знает народ, одна только жрица Эрин и ведает, да никому не сказывает. А дело-то так повернулось. Отслужил свое Эдьгидам Михай, да домой и попросился. Нечего ему делать стало без Арнарда, не по сердцу во дворце оставаться. Был сын названный, хоть и господином считался, а как ушел князь пресветлый, от рода отрекся, так и осиротел первак.