Нельке в Душанбе. Вот так и сейчас уже через полчаса она оказалась в агентстве горящих путевок – была здесь в начале лета, нашла адрес по
Интернету, тогда срочно добывала тур в Анталию: Володе внезапно выпал отпуск. Прежде чем идти в агентство, аккуратная и предусмотрительная Наташа открыла свой зарубежный паспорт – посмотреть, не просрочен ли, и увидела свою фотографию. На фотографии она себе очень не понравилась: мертвое, казенное выражение лица. Даже хорошенькой не назвать. Какие-то смутные колебания испытала Наташа, глядя на свое изображение. Но – поборола себя. В агентстве ей было сказано, что, приди она неделей раньше, ничем помочь ей не смогли бы, перед католическим Рождеством все было раскуплено. А сейчас – пожалуйста: курорт шесть дней, пирамиды ацтеков, до того два дня в Мехико, отель четыре звезды, бассейн,
все включено – странно, разве она была похожа на пьющего человека; и дорога совсем недорога – по апексу, то есть с фиксированной датой возврата, восемьсот уе, баксов по-нашему. Визу ей сделают за три дня, триста долларов, дешевле никак нельзя, у нее ведь индивидуальный тур… Знаю, знаю, отмахнулась Наташа и бросилась ловить такси – ехать домой за деньгами. В такси она вспомнила, что еще ее спросили почему-то: вы же не будете посещать северные штаты? Наташа переспросила: северные штаты чего? Северные штаты
Мексики. Нет, зачем мне, ответила Наташа, отчего-то чувствуя, что лжет.
Две тысячи у нее были тайно накоплены, хранились на книжной полке в ее комнате, засунутые в Розу мира: таких книг никто в семье, кроме
Наташи, не читал, – это как раз и на тур, и на расходы. Нет, мало, на всякий случай тысячу она возьмет у Аллы, у той богатый муж, правда скупердяй, иначе не был бы богатым, но наверняка у Алки есть кое-что в собственном загашнике… Теперь: что она скажет мужу? Как что? Скажет: мол, на работе дали почти бесплатную путевку.
Профсоюзную. Он скажет: господь с тобой, Натка, какие теперь профсоюзы! А она: это у вас, у военных, ничего больше не дают, а у нас, у работников сферы образования… Нескладно, но ничего, что-нибудь другое придумает: мол, это историческая экскурсия для отличников образования – историк она в самом деле или нет, – своего рода грант. А купальник взять? Нет, он старый, немодный, купальник она купит на месте. Все на месте. И Наташа представила себя на пляже, на берегу Мексиканского залива. А что, фигура у нее еще вполне того, пляжная. И продают же в стране Мексика приличные купальники-бикини…
Самолет улетал утром следующего дня. И в день перед отлетом Наташа опять была одна. Она бродила по комнатам, узнавая разные вещи, разглядывала их, как впервые. В комнате девочек она не задержалась – здесь она и так все знала наперечет, даже тайник за книгами, где старшая держала записную книжку с телефонами своих мальчишек.
Погладила большую плюшевую обезьяну, что недавно сама подарила младшей, – ведь будущий год обезьяний… В гостиной – так они называли большую, общую, комнату – тоже не задержалась, почему-то ей всегда бывало здесь неуютно и одиноко. Что-то чужое было в этом нагромождении техники, в большом фикусе на полу, который сама же и приволокла зачем-то: подружка дала черенок, Наташа ткнула в горшок с землей, а фикус разросся, стал давать ростки в разные стороны, ронял сухие листья и, казалось, стал мешать дышать. И в их с Володей спальне она почувствовала себя сейчас так, будто случайно попала в незнакомую комнату. Помимо кровати и прикроватных тумбочек здесь был устроен уголок для ее занятий, а его секретер стоял ближе к двери.
Зачем-то она щелкнула замком, крышка секретера откинулась. Она не ждала найти ничего нового – какие-то военные издания, конспекты, которые остались после Академии, документы. Одну книжку взяла в руки, оттуда выпала открытка. Наташа узнала свой почерк. Какие-то общие слова, поцелуй – когда же она писала ему открытки? Ах, да, был у нее однажды симпозиум в Симферополе. Но, Боже, это ж было так давно: судя по штемпелю, одиннадцать лет назад. И все эти годы он хранил эти пустые, в сущности, строки. Наташа опустилась на краешек кровати, разглядывая вид симферопольского бульвара. И думала: что же я делаю, что же я…
Глава 13. Полетели
Наташа хотела было лететь по-студенчески: с одной дорожной сумкой через плечо, как когда-то на свердловские каникулы. Только самое необходимое: косметика, белье, немнущийся сарафанчик, кожаные черные босоножки (Италия), даже пляжные тапочки в последний момент выкинула, такая вот обуяла ее бесшабашность. Но в дубленой курточке: была предупреждена о перепаде дневной и ночной температур в стране назначения. Все же сложила в последний момент несколько нарядов в чемодан и приличные туфли. И прихватила тот самый номер Cosmo, что купила по выходе из храма, целлофан был еще не тронут.
В “Шереметьево-2” в Duty Free хотела было приобрести пузырек Kenzo, но, примерившись к ценам, поняла, что даже в Митино в их большом универмаге цена ниже: везде обман. Да и зачем ей Kenzo, когда это вовсе не ее: она уже поменяла свои привычные Climat на Femmel, – на духи денег не жалела, если богатые подружки не догадывались во-время подарить на день рождения. Она, конечно, как все девушки ее возраста, миновав “Милого друга”, вышла из Шанели №5 – давняя острота Валерки. Нет-нет, духи – в Мексике, быть может, она найдет там что-нибудь экзотическое. И никаких цацок, конечно: там она будет ходить, украсив себя перьями. Почему Наташа сочла, что мексиканцы украшают себя перьями, она и сама не сказала бы. Просто кураж пошел.
Вместо духов неожиданно для себя Наташа купила пластиковую фляжечку виски Johnny Walker – Red Lable и блок Marlboro Light, хотя пила мало, а курила, и вовсе лишь когда выпьет. И то, не вдыхая, так – набирала ароматного сладкого дыма в рот и с удовольствием выпускала струйкой – за всю жизнь так курить и не научилась. Зачем ей было покупать виски, она и сама толком не знала: говорили, помогает при взлете и посадке, чтоб не подступила тошнота.
Найдя свое место, запихнув куртку и сумку в пластмассовый багажный ящик над головой, Наташа сразу пристегнулась, чтоб к ней потом не приставали, и распаковала журнал. Не могла понять, куда девать пустой целлофан, сунула в карман чехла впереди стоящего кресла. На обложке на этот раз ничего не значилось о мужском оргазме, но кое-что на схожую тему было: сорок пять мужских секс-грез. Наташа пролистала без интереса, удивилась инфантильности пожеланий. Что-то вроде: жена олигарха для него – лишь красивая статуэтка, а для меня иное, и вот мы уже исступленно занимаемся любовью в кулуарах. Эти
кулуары особенно Наташу развеселили, но, возможно, это у них, у молодежи, юмор такой. Или вот еще, под рубрикой историческое, почти по Наташиной части: прекрасная дама со словами я знаю, король был к вам несправедлив поднимает свою пышную юбку. Быть может, дочка была права, это журнал – для инфантилов, которые десятый раз перечитывают Трех мушкетеров.
Все пассажиры уже заняли свои места, но рядом с Наташей оставалось пустое кресло. Едва Наташа открыла статью Странные желания и прочитала подзаголовок он хочет, чтобы ты на него пописала, как ей стало не по себе: неужели ее дочь тоже читает такое, ведь она сама в ее возрасте… Что ж, вот и вырастила дочерей. Да что там в ее возрасте, Наташа и в своем-то ни в чем подобном не созналась бы даже лечащему врачу. Однажды Валерка попросил посмотреть, как она писает, и неожиданно сунул руку под ее струйку – тогда Наташа завизжала от испуга и неожиданности.
На соседнее кресло с каким-то костяным стуком упала объемистая дама лет пятидесяти с лишним – скорее даже ближе к шестидесяти – с огромной колышашейся грудью, горбоносая, с вывороченными в ярко-фиолетовой помаде, губами, одетая по-цыгански попугаисто: пестрая кофта, на ней другая – тоже пестрая, и в довершении дальтоническая шаль, устроенная, как перевязь шпаги, – перекинута через правое плечо, а завязана узлом под левой подмышкой. Пышные смоляные волосы были перехвачены надо лбом красной с зеленым банданой. И Наташа подумала так вот они какие, мексиканки.