Наташа наметила себе эту программу, уже выйдя на тенистую застекленную веранду, где прямо из пола росли пальмы и где был накрыт шведский стол с огромным блюдом красно-оранжевых апельсинов посередине, сложенных пирамидой. Она нацелилась на хрустящий круассан, на персиковый джем, на половинку авокадо и на бразильский растворимый кофе. Никакого масла, никакой ветчины! Быть может, только чуть козьего сыра… Здесь было уютно, скатерти белоснежны, улыбчив коренастый пожилой метрдотель в черном, как у пастора, сюртуке, застегнутым под горло, – попик, подумала умиленная
Наташа, – и даже гул столовой не отвлекал от мечтаний. До тех пор, пока Наташа не поняла с некоторым даже ужасом, что вокруг нее звучит преимущественно русская речь.
Прочие постояльцы отеля были, возможно, немцы, возможно, французы, австрийцы или чехи, они ели свой завтрак неслышно, почти молча, лишь изредка тихо переговариваясь, и даже их маленькие дети вели себя вполне чинно, не мазали джемом скатерти, не протыкали ножами апельсины и не ползали под столами между чужих ног. Соотечественники же были, как сговорившись, бездетны и перекликались так громко, будто заблудились, пойдя по грибы. Кажется, иностранцев, несмотря на обилие детей, живет на белом свете все-таки много меньше, чем нас, русских, подумала Наташа… Не допив кофе, она сбежала в поселок.
Наташа решила отойти подальше от моря и от набережной с ресторанчиками и нарядными сувенирными киосками и, лишь когда обнаружила на веревках, протянутых поперек узкой улочки, непременное для простой мексиканской жизни, как она уже убедилась, разноцветное белье, умерила шаг и стала разглядывать витрины лавчонок. Такой ее вдруг обуял демократизм – быть может, из неосознанного протеста против буржуазности апартаментов Сольвейг и золотых аксессуаров
Виктора. Впрочем, Наташа ведь всегда оставалась провинциалкой.
В лавочках за ничтожные деньги продавались пляжные вещицы, грудились банки и тюбики с самыми разными кремами – для загара, от загара, после загара, – а по углам виднелись какие-то дешевые сувениры, маски и перья. И в каждой в углу стояла коробка с грудой перепутанных туфель, сандалий и шлепанцев, и черным фломастером на картоне было выведено 10, – наверное, нужно было долго рыться, чтобы найти в этой свалке подходящую пару… В одной лавочке Наташа заметила на прилавке несколько раскрашенных маракас. Наташа выбрала именно эту лавочку еще и потому, что в витрине стоял на правой ноге маленький золоченый ангел с крыльями: изящную левую ножку ангел по-балетному отставил назад, а правой рукой протягивал, приподняв над правым крылом, золотой лавровый венок. Будто хотел дотянуться и увенчать Наташину голову. Здесь были прикуплены и цветастые шорты, и маечка с американской надписью на груди Shut up, и купальник, и шлепанцы, и крем, и – главное достижение – широкое соломенное сомбреро с цветными ленточками. Когда Наташа расплачивалась, она заметила, что хозяин был как будто разочарован, и только позже догадалась, что он был расстроен тем, что покупательница и не думала торговаться… Ну вот, она стала курортницей и, примеряя шляпу, очень понравилась себе в мутном зеркале, загаженном мухами.
Риф, впрочем, Наташа не стала искать, а устроилась на пляже отеля, напротив собственного номера. Она взяла из дома шезлонг, установила его под большим бело-красным зонтом с надписью Marlboro.
И, пока мазала себя кремом, все озиралась вокруг, не в силах смириться со всей этой красотой, но и зная, что все это ей не снится, потому что была, мы знаем, реалисткой.
По пустынному пляжу носилась стайка мелких беспородных бродячих собак. Судя по их игривости, они тоже были довольны курортной жизнью. Наташа следила за ними: молодая сучка во все лопатки улепетывала от навязчивых женихов. Поровнявшись с сухим деревом, сучка прыгнула на нижнюю ветку и мигом забралась наверх, как кошка.
Ухажеры же чинно расселись в кружок вокруг ствола. Тут Наташа заметила, что чуть поодаль полулежит на песке, опираясь на локти, парень и пристально смотрит на нее сквозь большие пляжные зеркальные очки. Сомнений не было – Наташа ему понравилась.
Наташа отвернулась, встала и независимо пошла к кромке воды, покачивая бедрами. Парень тоже поднялся. И краем глаза Наташа заметила, что под плавками между ног у него виднеется неестественно внушительный бугор. Боже, неужели при взгляде на ее фигуру он сразу так возбудился? Наташа порозовела, чуть испугалась и, даже не потрогав кокетливо ножкой воду, побежала вперед по мелководью, а потом упала в воду животом. Вода была почти горячей. И Наташа поплыла, то и дело ныряя, но никаких рыб не увидела – у нее не было маски. Да и не очень-то смотрела на них, потому что гадала о том, как могла она на расстоянии так понравиться этому статному красивому смуглому мексиканцу. Простодушная Наташа не знала, что парень этот – из пляжных жиголо, которые продают себя состоятельным немолодым иностранкам. И что в плавки у него заложена специальным образом сложенная ткань – для объема… Но, выйдя на берег, Наташа парня уже не застала: он был разочарован, потенциальная клиентка то ли несообразительна, то ли не одна и скорее всего – судя по самому дешевому и немодному прикиду – не имеет денег.
Что ж, подумала несколько разочарованная Наташа, вытираясь полотенцем и погружаясь в кресло, так и буду сидеть, и никто мне не нужен. Она прикрыла глаза и подставила лицо солоноватому мягкому ветерку, чуть ощутимыми порывами доносившемуся с океана. И никуда не пойду, буду отдыхать. Собственно, идти ей было ровным счетом некуда. Разве что на обед. И Наташе неожиданно, уже сейчас, не прошло еще и полдня ее отдыха, стало скучно. Потому что в течение многих и многих лет у нее не было ни минутки, когда б она ничего ровным счетом не делала. И еще потому, что тот парень не дождался, пока она наплавается всласть… Я здесь теряю время, сказала она себе. По привычке она чувствовала, что ей непременно нужно куда-то торопиться. Ведь мне еще столько предстоит… Знала бы Наташа, насколько на сей раз она была права.
Глава 22. И отель
Потому что после обеда в салоне – так называли обитатели отеля
пиано-бар, отделенный стеклянной стеной от столовой, – Наташа обнаружила наряженную елку. Конечно, это была искусственная елка, но с ярким серпантином, огромными гламурными шарами, перевитая гирляндой разноцветных лампочек. В укромном месте, на основании веточки, у самого ствола, Наташа обнаружила даже кокетливого зайчика на прищепке-ноге, а под елкой – Санта-Клауса в красном зипуне, с белой бородой и с мешком за плечами. Наверное, он прибыл сюда по туру, как и я, подумала Наташа и развеселилась.
Она зашла сюда выпить кофе и съесть мороженого. И нашла на столике извещение, написанное по-английски, что вечером здесь состоится встреча Нового года – подарок администрации дорогим гостям.
Впрочем, дорогими, по мнению Наташи и судя по цене на кофе, были не постояльцы, а сами хозяева.
Но так или иначе – это было к месту. Наташа тут же принялась продумывать, в какое именно платье ей следовало бы нарядиться. У нее было одно вечернее, но интуиция ей подсказала, что здесь, на курорте, это будет скорее всего перебор. Так и не приняв решения, она сообразила, что потихоньку подсмотрит, во что облекутся другие отельные дамы. Тогда и решит.