Всё началось как-то странно, но при этом до жути банально. Начало умирать всё живое: кошки, комары, голуби, крысы, собаки, хомяки, змеи, деревья, пчёлы, люди. Несколько дней всё население планеты находилось в панике. Искали вирус, противоядие, способы защиты. А потом некоторые из умерших деревьев, животных и людей, начали оживать с изменённым сознанием, потрясающей регенерацией и феноменальной способностью к мутации. Если у людей стирались лишь первичные и вторичные половые признаки, то зверьё преображалось так, что в нём с трудом различался изначальный вид. Единицы животных, растений и людей, которые оказались неподвержены природным силам, постепенно уничтожались новыми видами жизни.
Я включил передачу и тронулся. Изменённые убыстрились — подумали, что добыча ускользает.
— Сзади, — крикнул я жене. — Трое изменённых. Просто держи на прицеле, не трать патроны.
Машина быстро набирала скорость. За самосвалом мост был почти свободен. Встретилось лишь несколько легковушек, прижатых к крайней правой полосе. В зеркало я видел, как мертвяки приблизились к единственному выжившему парню. Как он кричал и пытался от них отбиться. Как они грызли его бедра, от которых исходил такой вкусный и притягательный запах крови.
А потом мы съехали с Ленинградского моста. Фиолетовая листва на деревьях с правой стороны дороги шевелилась от лёгкого ветерка. Стволы всех изменённых деревьев со временем поросли шишковидными наростами, начинали прижиматься к земле, ветви становились эластичны, появлялось подобие рта. Поговаривали, что в районе Сыктывкара уже дремучие леса и те, кто туда отправился, обратно не вернулись. Да что там… когда проезжали Зеленоград такого насмотрелись, что не раз ещё посреди ночи проснусь. Деревья в новом мире любят полакомиться мясцом. Ох, как любят.
Ира вернулась в кабину. Достала зеркальце, поправила причёску. Красивая у меня всё-таки жена. Не устаю ей любоваться. Короткие рыжие волосы, немного вытянутое личико, острый носик. Бельмо на левом глазу, последствие химического ожога, по-моему, даже придаёт ей некоторый шарм. Нечасто встретишь красивую девушку с подобным дефектом. А в современном мире и вовсе не часто встретишь девушку. Они предпочитают сидеть в охраняемых лагерях, а не шляться по самым опасным местам изменившейся планеты.
Ира подняла ноги на сидение, прижала колени к подбородку. На правом бедре, на джинсах, большое масляное пятно, видимо вляпалась где-то в башне. Я остановил машину возле первых закруглённых высоток. Сейчас мы могли уйти на съезд и по Прибрежному проезду объехать ленинградку.
На удивление, одна из самых некогда загруженных дорог Москвы, была практически пуста. Мне это не нравилось. Ненормально это. За МКАДом столпотворение машин, а здесь пусто. Значит, кто-то или что-то после катастрофы мешал людям выбраться. Тогда много было разных карантинов, но ни один из них не помог. Впереди, почти со стопроцентной вероятностью, огромные заторы. Подобную картину мы видели в Риме. Там армия окружила город и расстреливала всех, кто намеревался его покинуть. Они пытались локализовать угрозу заражения, только не понимали, что пожар эволюции остановить невозможно.
Когда-то мы с женой были Чистильщиками. Старались вернуть Земле её прежний вид. Но те времена давно в прошлом. Уже никто не пытается уничтожить изменённых. Даже ребёнку понятно — человечество доживает свои последние годы. У нас нет будущего.
Мы проехали мимо коньячного завода. По левую руку стояли высотки. Старые, серые, и новые, зелёно-коричневые. Когда-то квартиры в этом направлении стоили сумасшедших денег. Когда-то люди тратили жизни, чтобы здесь жить. Сейчас все эти потуги казались смешны и нелепы. Москва стала большой братской могилой. Много здесь было изменённых. Очень много. Они быстро сожрали единицы выживших людей.
Массив деревьев по правую руку разросся. Ветви выбрались даже на выделенку. Одно из них метнуло к нам свои ветви-руки. Фиолетовые листья зашелестели перед лобовым стеклом.
— Огнемёт бы… — вздохнула Ира.
Я промолчал. Это было моё упущение.
Под Великим Новгородом, в деревне Кунино, находилась база выживших. Такие базы теперь располагались рядом с любым крупным городом. Организовывали их ещё прежние власти, когда была армия. Потом анархия поглотила остатки человечества. Власть изменилась, армии распались. Остались общины, где один за всех и все за одного. Когда Кунинцы узнали, кто к ним пожаловал, то предложили нам работу — найти и привезти группу, связь с которой пропала несколько дней назад. Последний раз группа выходила на контакт из сквера Воинской славы. Задание оказалось не из лёгких. Изменённые обложили остатки группы в Ледовом дворце, а какая-то тварь, в прошлой жизни даже не понятно к какому виду принадлежавшая, чуть-чуть и сломила бы защиту людей. Но мы подоспели вовремя. Группу вывезли. В благодарность нам предложили установить на крыше огнемёт ТПО-50. Где они его достали — неизвестно. Но я отказался. По набросанным чертежам увидел, что работа будет выглядеть топорно. А теперь иногда жалел.