Владимир Иванович, чрезвычайно довольный нашим прибытием, спросил:
— Сколько же аппаратов в ваших отрядах? Сколько максимально можете поднять для отражения воздушного противника?
— Десять самолетов.
Замечательно! — оживился Коровин. — С вашим приездом силы нашей авиации увеличиваются вдвое! Причем вы — истребители, значит, Ткачев не останется безнаказанным, как раньше…
— Какой Ткачев? — спросил я, настораживаясь.
— Позвольте-ка, а я и впрямь не сообщил вам, что врангелевских летчиков возглавляет сам генерал Ткачев. — Владимир Коровин нахмурился. — И еще один наш общий «друг», конечно, с белогвардейцами — бывший командир 7-го корпусного отряда и бывший штабс-капитан, а ныне… генерал Степанов!
— Ну, этот аварийщик вряд ли станет летать лучше, даже если ему присвоят чин фельдмаршала… — откликнулся я. — А вот Ткачев, верно, может нам насолить…
— Уже солит: недавно сцепились с его летчиками в районе высадки белого десанта. Он же ввел в систему дальние разведывательные полеты своих английских «хэвилендов» — прочесывают весь театр военных действий, все видят, как на тарелке. Кроме того, Ткачев приказал сбивать наши аэростаты наблюдения, столь важные в степной местности…
— А кто еще из знакомых летчиков у Ткачева?
Коровин ответил:
— Шебалин… в роли боевого командира ведущего авиаотряда, известные в мировую войну Гартман, Антонов. Помощником по строевой части у Ткачева — Туношенский…
«Туношенский, Степанов, Шебалин… Все хорошо знакомы мне и один другого хлестче! Так вот с кем придется встретиться в небе», — подумал я и неожиданно вспомнил:
— А как наша Севастопольская школа? Неужели верно служит белым?
— По агентурным данным, — сказал Владимир Иванович, — школа в целом надежд Врангеля не оправдала, числится в резерве армии. Но несколько летчиков вошли в боевые отряды… — И Коровин тут же спросил: — Надежны бывшие офицеры в вашем дивизионе?
— Да, — ответил я, — за все время после 1917 года у нас отсеялся лишь один подпоручик Свешников…
— Каким образом? — поинтересовался Коровин.
— Отличный летчик, а свихнулся на ненависти к немцам. Для борьбы с ними решил пробраться к бывшим союзникам. Поехал на Север, в Архангельск. Там англичане вместо Европы послали его в белогвардейский британо-славянский авиационный корпус. Свешников сгорел во время аварии…
— Ну что ж, Иван Константинович! — Коровин подошел к карте-десятиверстке, занимавшей всю стену. — Давайте знакомиться с районом полетов. Вот смотрите, станция Сокологорное на железной дороге Александровен — Джанкой. Здесь базируются 3-й и 13-й Казанский авиаотряды. В связи с вашим прибытием за ними будет закреплена вся зона боевых действий к востоку от указанной дороги, — показал Коровин широким жестом руки. — То есть их общая цель, если мы начнем наступление, — Чонгар, восточные ворота в Крым. Ваша задача другая — закрыть вход на полуостров с запада, перекопское направление. Ваш район простирается от разграничительной железной дороги на запад, вплоть до Днепра. Давайте же, Иван Константинович, вместе подумаем о выборе места для аэродрома…
Мы говорили часа два. Бывший моторист Коровин поразил меня. Я понял, что командующим авиацией он стал не случайно. Владимир Иванович не только детально знал ближайшие задачи, но и умел смотреть далеко вперед. Он сознавал, что численное, техническое и организационное превосходство за противником. Но ясно видел и его слабые стороны. Прямота и деловитость у Коровина сочетались с революционной страстностью, с чувством личной ответственности перед народом за все, что делается на порученном ему участке работы. Отсюда его высокая требовательность к себе и другим.
Коровин сам провожал наш эшелон. Видимо, хотел своими глазами увидеть прибывших к нему людей, познакомиться с командирами, политработниками, механиками, летчиками.
Радостной, хорошей была наша встреча. И вдруг в последние минуты перед отходом эшелона Владимир Иванович сообщил страшную новость: белогвардейцы расстреляли моего любимого учителя Михаила Никифоровича Ефимова. Это сообщение потрясло меня, я ни на минуту не забывал о нем на протяжении всей ожесточенной борьбы с врангелевцами.
10 мая первый наш эшелон подкатил к станции Сокологорное. Из теплушек высыпали люди.
Вокруг, сколько глазу видно, лежала расшитая весенними цветами степь. На юге, у самого горизонта, она сливалась с синей полоской моря. Рядом находились и Сиваш и перешейки, через которые открывался вход в Крым… Там, за укреплениями, засел Врангель с отборными офицерскими полками. А здесь, около станции, стояло лишь несколько разнотипных самолетов с красными звездами. Это и была почти вся наша авиация, действующая против барона…