Выбрать главу

— Шебалина? — невольно вырвалось у меня.

— Его, — ответил Иван Дмитриевич. — А что, старый знакомый? Давние счеты?..

— Как же, сразу после революции заявил, что меня надо повесить. Грозился встретиться со мной на узкой дорожке.

— Зачем на дорожке? — с улыбкой отозвался Савин. — Самое подходящее место для свидания — небо над Перекопом…

Комиссар бросил эту фразу, конечно, в шутку. Но его слова оказались пророческими.

Во второй половине мая обстановка на нашем фронте сложилась довольно трудная. Из-за жестоких боев с поляками обещанных подкреплений 13-й армии не прислали. Врангель имел превосходство над нами и в живой силе, и в технике. Он готовил мощное наступление, намереваясь вырваться из Крыма. Но мы еще не знали об этом.

Штаб группы войск поставил перед нами такие задачи: фотографирование перекопских укреплений, воздушная борьба с самолетами противника, разведка моря и побережья, где возможна высадка десантов, бомбометание и обстрел районов скопления врангелевской пехоты и конницы.

С первых дней пребывания в Аскании-Нова я установил боевое дежурство летчиков. Они вылетали навстречу врангелевцам и не позволяли им вести глубокую разведку. Нередко в воздухе завязывались упорные бои. Летчики возвращались с заданий возбужденные, но довольные результатами своей работы. Теперь «хэвиленды» беляков, безнаказанно «гулявшие» над расположением войск перекопского направления, стали появляться все реже и обходить стороной Асканию-Нова.

В напряженной, полной опасностей обстановке окрепла и закалилась дружба старых и молодых летчиков. Ветераны неба, такие, как Скаубит, Захаров, Вишняков, охотно делились опытом с молодежью, учили ее тактике, воспитывали у нее высокие морально-боевые качества.

А их задорные, энергичные ученики вносили в летную работу здоровый дух соревнования.

Боевые распоряжения я отдавал командирам отрядов, как правило, в конце дня. А они сразу же указывали летчикам объекты разведки или цели, которые нужно уничтожить. Отдыхать ложились рано, поскольку механикам и мотористам приходилось вставать с рассветом, а летчикам всего на час позже. Иногда ночью по телефону поступали новые указания. В таких случаях я утром доводил, их до тех, кто собирался вылетать. Задачи ставились обычно по карте-десятиверстке.

Компасы стояли не на всех самолетах. В полете они сильно врали из-за вибрации мотора. И еще по одной причине: устройства для внешней подвески бомб не было, их клали в перкалевые мешки, которые привязывались к верхним лонжеронам внутри кабины. Из-за них картушка компаса отклонялась на двадцать — тридцать градусов. Поэтому мы ориентировались в полете в основном визуально, сличая карту с местностью.

Линию фронта пересекали на высоте восьмисот метров и выше, так как белые открывали сильный пулеметный и артиллерийский огонь. Над объектами разведки чаще всего снижались, чтобы получить точные данные.

Командование Перекопской группы давало высокую оценку нашим полетам. Похвала и доверие заставляли нас работать еще лучше.

Из разведки не вернулись два летчика. Наблюдая за небом, я еще издали увидел приближающийся к аэродрому «спад». По почерку узнал Соловьева. Крутнув на подходе бочку, он не стал делать круг, а сразу пошел на посадку. «Опять фигуряет, — подумалось мне, — забыл, что летаем на старых, изношенных машинах».

Зарулив «спад» на стоянку, летчик выпрыгнул из кабины и быстрым шагом подошел ко мне. В руках он держал карту. Шлема на голове у него почему-то не было.

— Товарищ командир группы, красный военный летчик Соловьев задание выполнил! — доложил он.

Я развернул привезенную им карту. На светло-синем язычке Перекопского залива, в районе Алексеевка — Хорлы, стоял условный знак, обозначающий высадку десанта. Ну как такого летчика станешь распекать за фигурянье?..

— Товарищ командир, у берега четыре больших и два малых парохода. Нашел их, когда летел змейкой. Над Чаплинкой сбросил вымпел с донесением.

— Это что за змейка, товарищ Соловьев?

— Прочесывал залив поперек: пять минут полета от берега и снова к нему, — пояснил он, двигая заскорузлым пальцем по карте.

— На какой высоте?

— На высоте две тысячи метров, поднялся повыше, чтобы дальше видеть…

В дальнейшем, выполняя разведывательные полеты над морем, мы использовали опыт командира 6-го отряда.

— Молодец, Соловушка! — сказал я, пожав ему руку. — Но фокусы в воздухе при подходе к аэродрому прошу прекратить. Глазом не моргнешь, как машина развалится.

Получив донесение Соловьева, командующий группой перекопского направления принял срочные меры. Белым высадить десант не удалось. Большие и малые пароходы убрались восвояси. Правда, позднее мы поняли, что это был лишь отвлекающий маневр Врангеля. Основные силы во главе с генералом Слащевым он готовился выбросить в другом месте. Постепенно мы раскусили излюбленную им тактику нанесения двойных ударов.