Когда Гуляев взлетел, все заметили, что врангелевский летчик покачал крыльями. Будто просигналил:
«Вижу. Готов. А подайте-ка сюда вашего храбреца».
Стоявшие рядом со мной Соловьев, Иншаков, Васильченко, Дацко и Захаров обменивались короткими репликами. Чувствовалось, что они тревожатся за товарища. Говорили, что старенький Яшин «Ньюпор-17» не идет ни в какое сравнение с новой машиной врангелевца. К тому же беляк имеет преимущество в высоте.
А каково же было мне, командиру? Ведь именно я послал его на поединок с врагом.
Вначале сближение двух «ньюпоров» казалось безобидной игрой. Один мчится по большому левому кругу, другой тоже спешит к нему, круто ввинчиваясь в небо. «Эх, спешит Яша по молодости», — невольно подумал я.
Вдруг вижу: врангелевец бросается вниз, на Гуляева. А тот как ни в чем не бывало продолжает подъем по спирали. Ослеп, что ли?!
— Со стороны солнца заходит, гад! — зло говорит Соловьев. — Яков его не видит…
— Яша! Он атакует! — кричит Васильченко.
Будто услышав предостерегающий возглас товарища, Гуляев ныряет вниз и круто разворачивается.
Я с облегчением вздохнул: теперь солнце не бьет в глаза Як Якычу. Но противник у него оказался опытным, ловко выполнил первый заход. Вот снова ринулся в атаку. Яша развернулся ему навстречу.
Между «ньюпорами» — не более трехсот метров. Белогвардейский офицер и Гуляев сходятся, как говорится, глаза в глаза. Кто не выдержит, отвернет, тот и может оказаться сбитым.
Двести метров! С неба доносится глухой стук. Вижу, к машине Гуляева потянулись одна за другой две огненные нитки. Проклятый беляк бьет из пулемета! У него трассирующие пули!
— Братцы, что же это?! — слышу сдавленный голос Соловьева.
Их разделяют теперь только сто метров. Я оцепенел. Еще мгновение — и они столкнутся. Грохот взрыва, вспышка огня — и на землю рухнут обломки.
Вражеский самолет вдруг как ужаленный подскакивает вверх, И тотчас же с неба донесся глуховатый треск: это Яша в упор дал длинную очередь из пулемета.
— Сдрейфил беляк! — кричит Коля Васильченко.
— Ай да Як Якыч! Ну молодец! — вторит ему Иван Дацко.
— Ур-р-ра! — несется со всех сторон.
А там, вверху, Як Якыч, вцепившись в хвост противнику, гонял его на виражах. То и дело доносилась дробь пулемета. Видим: скис белогвардеец, не чает, как оторваться. В конце концов он, воспользовавшись преимуществом в скорости, удрал. Правда, уходил со снижением и сильно накренившись.
Так завершился этот первый воздушный бой над Асканией-Нова. Яков показал себя смелым, расчетливым и тактически зрелым истребителем.
Наши ребята неизменно выходили победителями и из других поединков с беляками. Почему? Ведь в авиационных частях Врангеля служили самые опытные летчики бывшей царской авиации. Что верно, то верно: летали они неплохо. Но не было у них глубокой убежденности в правоте своего дела. Они дорожили прежде всего собственной шкурой. А наши бойцы не задумываясь шли на смерть во имя революции, во имя победы молодой Республики Советов.
Как-то при встрече со мной Иван Савин сказал:
— Товарищ командир, опять «не повезло» Як Якычу…
— А в чем дело? — спросил я, почувствовав иронию в его голосе. — Он вернулся из разведки?
— Вернулся! — весело ответил комиссар. — Еще две белые вороны сбежали от него над Перекопом. Догнать их он, к сожалению, не смог…
— Кто-кто?
— Белые вороны…
Мы переглянулись и рассмеялись. Уж больно меткой и остроумной показалась мне эта кличка баронских асов.
Но у нас было и более серьезное основание для хорошего настроения. Мы во всем ощущали крепнущую силу авиагруппы. Летчики дрались смело, беззаветно. Мотористы самоотверженно поддерживали боеготовность самолетов. Лучше становилось у нас взаимодействие с фронтовыми пехотными и артиллерийскими частями. По сигналам с переднего края мы не раз вылетали на отражение атак воздушного противника, вели разведку, корректировали артиллерийский огонь.
На западе шли тяжелые бои с поляками. И все-таки, несмотря на трудности с резервами, указание В. И. Ленина, которое он дал еще в марте, выполнялось: на врангелевский фронт прибывали новые части. Усиливалась и наша авиагруппа, действующая на перекопском направлении. В конце мая в нее влился 16-й разведывательный отряд. Он расположился ближе к Перекопу на хуторе Балтазаровском. Теперь наша группа насчитывала уже пятнадцать самолетов.