Но однажды очнулся и не почувствовал той боли, что сводила с ума, с прояснившимся рассудком пришли какие-то здравые мысли, первой из них - он еще жив. Увидел свою спальню, знакомые вещи, в нос ударил запах несвежего воздуха, после услышал какие-то звуки - чей-то говор, топот ног, стук - похоже, что-то уронили на пол. Прислушался к себе - кроме ноющей, но уже терпимой боли в груди, больше особо не беспокоило, разве что слабость, да еще хотелось пить. Поискал глазами вокруг, но воды не нашел, позвал кого-то из жен: - Милава, Преслава, зайдите ко мне...
Голос вышел слабым, почти шепотом - никто на зов не откликнулся. Повторил, поднатужившись, громче, после услышал приближающиеся шаги, немного спустя в открывшуюся дверь вошла Преслава. Выглядела изрядно похудевшей - прежняя ее полнота спала едва ли не на треть, на побледневшем лице заметил беспокойство и тревогу - они сменились удивлением и робкой радостью, как только увидела очнувшегося мужа. Варяжко через силу улыбнулся ей и проговорил успокаивающе: - Преслава, не тревожься - со мной гораздо лучше, только пить хочу.
Жена после охов и ахов захлопотала - побежала на кухню, принесла в чашках чистую воду и медовый взвар - Варяжко их выпил одну за другой. После принесла куриный бульон с ломтем хлеба - поел с давно забытым аппетитом, а Преслава сидела рядом и глядела на поправляющегося мужа мокрыми от слез глазами. К ней вскоре присоединилась Милава - она ходила проведать старшую дочь Нежану, только что родившую второе дитя. Жены угомонились с изъявлением радости только после слов уставшего мужа, что он хочет спать, и оставили его наедине. С того дня хворь отступила скоро - через неделю от нее не осталось и следа. Варяжко набирался сил, уже на следующее утро встал с постели, ходил еще слабыми ногами по комнате, спустя недолгое время выбрался во двор, здесь часами сидел на лавке под теплым весенним солнцем.
Прошел еще месяц, Варяжко уже в полной мере восстановился, но выходить на службу не торопился. Да и с ней оставалась неопределенность - после того, как он слег от хвори, на место правителя новгородское вече избрало Ратмира, его прежнего заместителя. Сейчас Варяжко оказался не у дел, но не расстраивался по этому поводу - радовался каждому дню в семейном кругу. Едва не наступившая смерть поменяла в нем прежние ценности - самой важной теперь стала семья, а не служба и благо других, ради которых отрывал время от своих родных - месяцами пропадал в поездках и походах. Решил для себя - заведет какое-нибудь небольшое дело и будет потихоньку трудиться, никуда от дома надолго не придется уезжать. Уж за двадцать с лишним лет службы он заслужил право на собственную жизнь, никто не может упрекнуть его в нерадении народу.
Чем именно заняться - Варяжко пока не решил, но какие-то планы уже наметил, только оставил их на следующий год, а сейчас расслаблялся в неге домашнего уюта - возился с младшими детьми, навещал старших, обзаведшихся собственными семьями, трудился по дому и хозяйству. Так прошла весна, наступило лето, когда пришла весть из Киева, нарушившая покой и поколебавшая принятые им намерения. Его крестник, таким он считал Мстислава, пустился в авантюру - весной пошел с войском в Болгарию. То ли воинские лавры отца и деда соблазнили юношу или, возможно, византийцы на него повлияли, но ввяз он в чужую войну, нисколько Руси не нужной. Скорой победы и захвата части страны на черноморском побережье, как рассчитывал, не добился, в битве же под Преславом против царя Самуила потерпел разгромное поражение.
С остатками войска бесславно вернулся на родную сторону, здесь его ожидали новые неприятности - пока он ходил с походом на юг, на западные земли напали поляки, меньше, чем за месяц, прошли их и вышли на Вислу и Неман. К древлянам и дреговичам они не сунулись, но даже того, что захватили, хватило им с лихвой - отторгли от Руси добрую четверть земель. Вернуть их обратно у Мстислава не оставалось сил, на других же землях его влияние таяло как снег под мартовским солнцем, где-то уже началось брожение, грозящее перейти в неповиновение. Ситуация для молодого князя, только начавшего укрепляться во власти, складывалась к самому худшему - потере страны. Помочь же ему оказалось некому - на его просьбу новгородские мужи отказались посылать свое войско, несмотря на заключенный еще при Варяжко договор, - не видел в том своей выгоды.
Сам он узнал о происшедших событиях из уст посланца князя - боярина Слободана, - тот рассказал и об отказе новгородского правителя. Обратиться к Варяжко боярин решил сам, без прямого на то указания князя - Мстислав знал, кто сейчас правит в Новгороде, - посчитал, что хуже уже не будет. Подавать боярину какую-либо надежду не стал - надо самому разобраться, есть ли возможность вмешаться, - в тот же день напросился на встречу с Ратмиром. Разговор с ним вышел трудным, главное из того, что узнал - нынешний правитель уже не имеет той власти, какой прежде пользовался сам Варяжко. Тот прямо в глаза признался: