Место Русса Мейера во втором номере Answer Me! занято режиссером Рэем Деннисон Стеклером, не менее интересным и знаменитым мастером сюрреального трэша. Начиная с 1960-х и до сих пор Стеклер снимает абстрактные и невероятно смешные фильмы на нищенский бюджет, в которых он играет пучеглазых маньяков, безумцев и массовых убийц — и доволен этим. Гоуд проклинает безжизненную гладкость голливудских фильмов, и противопоставляет ей неровные, сшитые на скорую нитку ленты Стеклера. Даже названия фильмов Рэя Денниса Стеклера — к примеру, "Неописуемо Странные Создания, Которые Перестали Жить и Стали Ошибочно Зомби", "Рат Пфинк — Бу Бу", "Голливудский Душитель встречает Потрошителя Переулков" — интереснее и увлекательнее, чем содержание любой голливудской ленты целиком. Сравнивая творение Стеклера с классикой сюрреализма — фильмом Бунюеля и Дали — Гоуд пишет "до говна дичее и изобретательнее, чем "Андалузский Пес" — на удивление уместный выбор слов.
После трех человеконенавистнических интерлюдий ("Семья должна быть уничтожена", "Я ненавижу женщин", "Я ненавижу мужчин"), начинается центральный материал второго номера — энциклопедия сериальных и массовых убийц — сто биографических статей о знаменитых убийцах. Интерес и культ сериального убийства — неотъемлемая часть трэша. Интерес к убийцам-маньякам является естественной чертой человеческой природы, но культура, будучи коллективным суперэго и полицейским сознания, не позволяет упражнять интерес к убийству. Естественно, что эту нишу занимает нечувствительный к вопросам совести и чуждый полицейских соображений трэш. Интерес Answer Me! к убийствам — совершенно другой природы: Джим и Дебби Гоуд культивируют ненависть и отождествляют себя с убийцами маньяками. Здесь, как и везде, интересы трэша и контр-культуры оказываются тождественны, несмотря на радикальную несхожесть мотиваций.
Answer Me! номер 3 (1993, тираж 13,000 экз.) посвящен самоубийствам, извращениям, и правым радикалам. Он начинается с записи пранкового звонка Доктору Кеворкяну, активисту эфтаназии. Дебби Гоуд сообщает доброму доктору о своем якобы раке яичников и договаривается с ним об условиях эфтаназии. В Америке, медицинская эфтаназия до сих запрещена, и Кеворкян находится под ежедневной угрозой ареста. От Кеворкяна журнал переходит к организации NAMBLA (North American Man/Boy Love Association, североамериканская ассоциация любви мужчин и мальчиков). Эта замечательная организация (одним из ее организаторов был известный поэт битник Аллен Гинзберг) реально существует, несмотря на постоянные преследования властей. Активисты Намблы живут и держатся как советские диссиденты. Приводится большое интервью с пресс-секретарем Намблы, снабженное рисованными педофильскими иллюстрациями. После педофилов Answer Me! обращается к Бойду Райсу, известному своими убеждениями в пользу войны, убийств, СПИДа, и голода — всего, что уменьшает перенаселение. Происходит первый (но далеко не последний) случай сотрудничества коллектива редакции и знаменитого филантропа.
После привычной уже серии геноцидально-мизантропских выступлений (Nothing but the Enemies, You Turn Me Off, The Homeless Can EAT SHIT, Music Blows, I Hate Being A Jew), начинается центральный материал номера — энциклопедия самоубийц, сто статей о случаях особо идиотского или причудливого самоубийства. Несмотря на естественное одобрение выбора самоубийц, Джим и Дебби питают к ним своего рода симпатию:
"Жестокий парадокс — самые ничтожные людишки никогда не осознают своей ничтожности и поэтому совсем не склонны к самоубийству. Вот почему в наших холодных ко всем остальным сердцах теплится толика симпатии к индивидам из этого списка. Все они демонстрируют способность к ощущению крайних эмоций, и тем самым превосходят полчища по-тараканьи бессмысленных идиотов, разъезжающих повсюду на своих ублюдочных машинах, которые даже не задумываются о том, что им надо убить себя. Тупые самодовольные мудаки, выхаживающие пиво в толстом брюхе — вот кому надо бы подумать о самоубийстве, серьезно подумать. Наоборот, те, кто обдумывают, пытаются совершить или совершают самоубийство — понимают, что жизнь воняет как толстый, фиолетовый, давно немытый хуй, и они правы. Если б таких было много, мир не был бы таким поганым местом… Несуцидальные делают мир поганее, чем он есть."
В числе «звезд» энциклопедии — Есенин, русские старообрядцы, и Юкио Мишима.
Вторым по значимости материалом Answer Me! #3 была статья "Shoot First, Live Free" (стреляй первым — живи свободно) об андерграунде любителей ружей. Любители ружей составляют в Америке странную субкультуру. Надо начать с того, что ничем не ограниченное право жителеь покупать и хранить оружие есть ключевой момент американской конституции (так называемая вторая поправка). Повсеместность оружия приводит к интересным инцидентам, например регулярным перестрелкам в младшей школе, зачастую со смертельным исходом. Либералы, как всегда озабоченные сохранением человеческой жизни независимо от ценности таковой, настаивают на запрете (полном или частичном) на продажу и хранение оружия, а «реднеки» (американские гопники, они же white trash), и прочие желающие, видят в этом заговор, направленный на захват Америки и порабощение американцев силами ООН и мирового сионизма. Субкультура защитников второй поправки — очень сплоченная масса, в любой момент готовая к вооруженному выступлению и партизанщине. Тем не менее, начиная с зарождения в 1970-х и до самого конца 1980-х, радикальное крыло gun lobby (защитников ружей) было далеко от культуры фэнзина и молодежных субкультур вообще. При этом, культурные интересы защитников ружей (трэш, в основном) и панка пересекались. Проблема была, видимо, в том, что в Америке панк был заимствованным явлением, в Европе не существует аналога gun lobby, а самостоятельно осознать свое родство с милитантами американские панки не смогли. Как водится, У. С. Барроуз (активист ружей с 1950-х) и здесь оказался впереди моды, и как водится, его идеи остались непонятны или неизвестны «альтернативной» молодежи, поглощенной МТВ и импортными синглами последних «альтернативных» хитов.
Сближение правых милитантов и анархов от молодежной культуры совершенно естественно. Они близки культурно (основа культуры — трэш), политически (политика — радикальный отказ от любой коллаборации с властями) и онтологически (основа онтологии — изощренная конспирология). Это сближение, такое естественное, нарушает ряд устоявшихся табу — прежде всего, табу на сотрудничество радикально левых ("коммунистов") с радикально правой, расиалистской оппозицией. В Америке, первым стал заигрывать с расиализмом адепт трэша Бойд Райс в конце 1980х (и подвергся массированному остракизму, со стороны своих бывших коллег по индустриалу), но субкультура тотального отрицания возникла только в 1990-х, примерно тогда же, когда в пост-советской России оформилось движение национальных большевиков. Вышедший 19 июля 1993 (почти одновременно с созданием НБП) номер 3 журнала Answer Me! — первая ласточка нарождавшегося синтеза дискурза национального и транснационально-радикального.
По стилю и оформлению, статья "Shoot First, Live Free" больше всего похожа на материалы субгениев. Гоуд пишет о КОНСПИРАЦИИ, по мнению милитантов контролирующей существование — точно так же и теми же самыми большими буквами пишут о КОНСПИРАЦИИ субгении. Субгении ненавидят либералов (называемых «pinks», розовые) — этих же самых либералов ненавидят любители ружей (и называют их «antis», сокращение от "anti-gun lobby"). В дизайне статьи использованы псевдо-рекламные иллюстрации, напоминающие о «Бобе» (фигуре с трубкой, украшающей издания субгениев). Вообще, во флирте субгениев со стилистикой 1950-х имеется много подсознательного правого милитантства: Джон Уэйн, идол правых радикалов, потрясающий пистолетом актер вестерна — олицетворяет собой 1950-е. То, что субгении выражали на знаковом уровне, наконец отразилось в рефлексии Гоуда.