— Всё хорошо?
— Да, конечно. Просто допоздна работала и заночевала у Мэтта.
— Ну ладно, — Дана вошла в кухню, забрала у Бри тарелку. — Садись, приготовлю тебе завтрак.
— Будет с меня и макарон.
— Уверена? Я жарю Люку французские тосты.
Бри кивнула, и Дана пожала плечами.
— Зря. Ну дай хоть подогрею, — Дана поставила тарелку в микроволновку. Пока она гудела, Бри плюхнулась на кресло, опёрлась локтями о стол и уронила голову на руки. Спустя минуту Дана придвинула к ней тарелку. — Ешь. Сегодня я итальянская бабушка.
Бри подняла голову. В горячем виде макароны пахли лучше, и Дана посыпала их свежим пармезаном. По лестнице застучали шаги, в кухню вошёл Люк.
— Доброе утро, — сказал он, не останавливаясь. Хлопнула задняя дверь, он ушёл кормить лошадей.
— Я правильно понимаю, что он ещё злится? — спросила Бри.
— Да, но ты всё сделала правильно. Отпускать его на выходные в поход с приятелями и студентом — верный путь к неприятностям.
— Я знаю. Не знаю только, почему чувствую себя виноватой, — интересно, подумала Бри, она когда-нибудь будет уверенной в своих родительских способностях?
— А почему ты ему отказала?
— Потому что двадцатидвухлетний парень, о котором мы ничего не знаем — такой себе наставник для компании подростков. Люк может принимать правильные решения, а его друзья — нет. И нет никакой гарантии, что даже хороший парень сделает правильный выбор, столкнувшись с огромным давлением сверстников.
— Сколько несчастных случаев, — спросила Дана, — связанных с подростками, алкоголем и наркотиками, имели место в твоей практике?
— Очень много, — некоторые невозможно было забыть. Бри не знала, что ужаснее — фотографировать мёртвых детей или сообщать новости их родителям. — Я знаю, что у меня были все основания отказать Люку, но мне всё-таки не по себе. Мне хотелось его наградить за усердную работу и правильный выбор, а я как будто дала понять, что не доверяю ему, — она выставила ладонь вперёд. — Я всё понимаю. Доверие тут ни при чём. Речь идет о навыках и зрелости, которых у него и его друзей ещё нет, и о недостатке контроля над ситуацией.
— Он переживёт. Твоя задача — воспитывать его, а не быть ему другом. Тебе придётся принимать решения, которые ему могут не понравиться.
— Ты права.
Дана достала из холодильника молоко и яйца.
— Точно не хочешь французских тостов?
— Точно, — Бри съела ещё немного макарон. Кайла, в пижаме, выплыла из спальни и плюхнулась на стул. Она жаворонком никогда не была. Бри встала, налила ей стакан апельсинового сока.
— Как дела?
— Два новых друга, — она улыбнулась, отхлебнула сока и в подробностях рассказала, с кем она подружилась за обедом. Тем временем Дана поджарила тосты, Кайла щедро намазала свою порцию маслом. Бри опустила глаза и с удивлением обнаружила, что её тарелка пуста. С учётом всех ужасных событий, она удивилась не меньше, обнаружив, что на сердце у неё почти легко. За такое крошечное время, проведённое с семьёй, она каким-то образом смогла отдохнуть от стресса на работе. Раньше она была одиночкой, но, наверное, потому только, что не знала, каково делить с кем-то жизнь. Теперь узнала, и порой ей по-прежнему становилось неловко, будто она каким-то образом выводила людей из себя, позволяя им отвечать взаимностью. Но она уже не могла представить, что снова будет жить одна.
Люк вошёл через заднюю дверь, и она захлопнулась у него за спиной.
— А у тебя как в школе? — спросила Бри.
— Ненавижу, — буркнул Люк, разливая по стаканам молоко. Дана пододвинула к нему тарелку с тостами.
— Интересно, кто-нибудь любит школу?
Бри рассмеялась.
— Кто-нибудь точно любит.
— Но не я, — заметила Дана.
— А в целом как? — спросила Бри.
— Да нормально, — он пожал плечами и принялся быстро запихивать в рот еду. Расправившись со своей порцией, он добавил: — Матео, брат Джонни, очень серьёзный человек.
— Рада за него, — сказала Бри.
— Так можно мне пойти в поход? — Люк выдвинул вперёд подбородок, готовясь защищаться. Бри вздохнула.
— Нет.
— Это несправедливо, — хмуро пробурчал он. — Ты ведь его даже не видела. Матео хотел зайти вчера вечером, а ты работала. Вечно ты работаешь. Мы тебя почти не видим.