В распахнутые окна било солнце, незаметно подкралась жара. Флоренс нежилась в любимом кресле у самого окна. Кто сказал, что творить надо за столом, тщательно подготовив и организовав рабочее пространство? Лично к Флоренс муза куда охотнее являлась в неформальной обстановке.
Однако сегодня капризная богиня вдохновения что-то не спешила осенить молодую женщину своими крылами. В ушах, заглушая льющуюся из магнитофона музыку, раздавалось поскрипывание стола в маленькой комнатке, перед глазами вспыхивали яркие картинки минувшей ночи.
Наверное, стоило бы испытать, сработала ли ее уловка — раскрепостила ли ее эта ночь? Правдиво ли старинное музыкантское поверье? Пробудились ли в ней новые таланты? Словом, надо бы спеть. Но петь Флоренс не могла, ее душил стыд. Она беззастенчиво использовала Ричарда, злоупотребила его порывом. Не очень-то этично вступать в интимную связь с мужчиной из столь эгоистических побуждений, как надежда улучшить свои вокальные данные.
Так что сегодня работа не шла. На коленях у Флоренс лежала папка с набросками композиции по мотивам народной кельтской музыки, нечто вроде мини-оперы — цикл баллад и песен, объединенных общим сюжетом. Флоренс писала и слова, и музыку. Но сегодня она чувствовала, что попала в заколдованный круг: чтобы писать слова, надо бы спеть мелодию, а ей не пелось из-за чувства вины перед Ричардом.
Да вдобавок еще ехидный голосок из глубин подсознания так и нашептывает горькую истину: если хорошенько покопаться в себе, она, Флоренс, уцепилась за старое поверье лишь как за предлог, чтобы отдаться Ричарду. Потому что ей этого страшно хотелось. Хотелось, как ничего другого в жизни.
И если голосок прав, ее сердце в опасности. Они с Ричардом не пара. Они никогда не сумеют приспособиться друг к другу, любой союз между ними обречен окончиться разочарованием для обоих.
Стараясь отрешиться от горестных мыслей, Флоренс уставилась на лежащую на коленях партитуру. Внезапно в мелодию баллады, звучащую в ее мозгу, вкрались какие-то посторонние, вполне реальные, но отнюдь не мелодичные звуки. С некоторым трудом молодая женщина признала в них трезвон телефона. Ну вот, подниматься теперь и тащиться в кухню — по странной прихоти хозяев квартиры телефон был именно там.
Интересно, кто же это так усердно ее добивается? Пятый раз за день. Предыдущие разы Флоренс гордо не брала трубку, но сейчас все же встала и побрела к двери. А вдруг звонят по работе? Конечно, опять она обманывала себя, ведь влекла ее в первую очередь надежда узнать, не Ричард ли ее ищет.
Поймав себя на этой мысли, Флоренс с досадой тряхнула головой. Спутанные пряди волос — сегодня она оставила их распущенными — упали на лицо. Смахивая их, Флоренс вышла в прихожую и буквально уткнулась лицом в широкую мужскую грудь, обтянутую голубой футболкой. Не веря себе, она подняла голову — и встретилась с пристальным взглядом ярко-синих глаз. Тех самых, что преследовали ее в жарких обрывочных снах всю неделю, особенно же этой ночью.
— Ричард? — Флоренс не находила слов.
Они стояли так близко, что ее обдавало уже знакомым теплом сильного тела. Но молодая женщина и не подумала отшатнуться, шагнуть назад. Напротив, ей приходилось прилагать все усилия, чтобы не упасть на грудь возлюбленному.
Ричард тоже молчал. Но взглядом буквально пожирал обнаженные руки и ноги Флоренс. Ей казалось — еще миг, и она не выдержит, взмолится о повторении прошлого вечера.
— Опять расхаживаешь полураздетой, — наконец нарушил он молчание. — И, кстати, забываешь запереть дверь. Я подошел, а она была приоткрыта.
Что верно, то верно. Прав по всем пунктам. Флоренс вообще отличалась рассеянностью в мелочах вроде дверей, а из-за жары на ней сегодня был лишь легкий и предельно легкомысленный костюм: пестрая мини-юбочка с запахом и такой же пестрый топ, размером напоминающий скорее лифчик от купальника. Вообще-то молодая женщина чувствовала себя в нем совершенно непринужденно, но сейчас ее отчего-то бросило в жар. Под взглядом Ричарда она показалась себе совершенно обнаженной, такой, какой он видел ее вчера.
Она набрала в грудь побольше воздуха, силясь противостоять искушению. Нет, хватит, она еще не пришла в себя от первого столкновения с миром плотской любви. Во всяком случае, эмоционально. Физически-то ее тело просто умоляло о втором уроке.
— Но ведь так жарко. Кроме того, загар снова входит в моду, ты что, не слышал?
Флоренс болтала всякий вздор и прекрасно сознавала это. А что поделать? По крайней мере, хоть какой-то способ найти работу губам, помешать им прильнуть к губам Ричарда.