Рул. Все дороги ведут к нему. Кэтрин полагала, что достаточно знает о мужчинах, чтобы распознать страсть, да Рул и не скрывал своего возбуждения, во время их поцелуя. Но Рул – сложная личность. Кэтрин чувствовала, что им движет не только похоть. Подобно айсбергу он показывал окружающим лишь малую толику себя. Большая же часть оставалась скрытой от посторонних взоров.
Неужели все дело в «Угодьях Донахью»? И Рики в конечном счете правильно оценивает ситуацию? Вдруг Рул попытается присвоить себе ранчо, женившись на собственнице?
Ход мыслей Кэтрин резко прервался. Женившись! С чего она взяла, что Рул вообще когда-нибудь думал о браке? Кэт уже начала осознавать: он достаточно легко может ею управлять, не прибегая к этой крайней мере. Мысль чрезвычайно унизительная. Или он действительно хочет стать законным владельцем?… Рул – человек с темным прошлым. Никому не известно, насколько ему важно это ранчо. Кэтрин допускала, что земли «Угодьев Донахью» стали для него чем-то вроде символа спасения – и физического, и душевного.
Что бы ни случилось, ей не хотелось затевать войну с Рулом. Какими бы ни были его мотивы, ей не хватит сил для обороны. Она так пугающе уязвима перед ним.
Глава 3
Кэтрин собиралась встать пораньше, но одного желания оказалось мало. Когда она наконец открыла глаза, откинула волосы от лица и посмотрела на часы, было уже больше десяти утра. Зевая, Кэт потянулась и тут же вздрогнула от боли. Она осторожно поднялась с кровати, прислушалась к ощущениям и поняла, что мышцы болят, хоть и не так сильно, как она опасалась. Предположив, что Рул уже несколько часов как уехал, Кэтрин решила: принять горячую ванну совершенно безопасно. Собрав одежду, она направилась в ванную комнату.
Час спустя Кэт чувствовала себя значительно лучше, хотя мышцы все еще ныли. Она снова натерлась мазью, стараясь не обращать внимания на боль. Несмотря на испытанные в начале ночи мучения, долгий сон полностью освежил Кэтрин: глаза сияли, а щеки покрылись легким румянцем. Она заколола волосы черепаховыми гребнями и теперь походила на подростка. Кэт разглядывала себя в зеркале, и на мгновение ей показалось, что она снова перенеслась в прошлое: на нее смотрела девочка, какой она была в тот жаркий летний день, когда беззаботно планировала поездку к реке. «Неужели я так же улыбалась?» – задалась вопросом Кэтрин и слегка улыбнулась в предвкушении… Чего?
Она изучала собственное отражение, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Но в деликатных чертах лица его не было. Кэт видела лишь неуловимую улыбку и какую-то тайну во взгляде. Она унаследовала необычную внешность от отца: мрачное пламя волос – оттенок нельзя назвать ни коричневым, ни рыжим – и темные глаза, не черные, как у Рула, а мягкого глубокого карего цвета. К счастью, веснушек не было, но, если много времени провести на солнце, кожа покрывалась легким ровным загаром. Что еще? Что привлекло бы внимание мужчины? Нос прямой и изящный, но не классический, пухлые, как у ребенка, губы, изысканный контур лица. Довольно высокая, стройная и длинноногая, с узкими бедрами, тонкой талией и округлой грудью. Кэт не могла похвастаться пышностью форм, но компенсировала это пропорциональностью тела – признак хорошей породы – и плавностью движений. Рул сравнивал ее с длинноногой кобылой. И говорил, что всегда хотел заполучить рыжеволосую женщину.
Девушку в зеркале нельзя назвать сногсшибательной красавицей, а вот симпатичной запросто.
Хватит ли этого, чтобы завладеть вниманием Рула Джексона?
«Хватит!» – одернула себя Кэтрин, отворачиваясь от отражения. Не нужно ей его внимание! Он ей не по зубам. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она вернулась бы в Чикаго. Назад к ужасно скучной работе и плевать на постоянную ноющую тоску по месту, в котором выросла. Но сейчас-то она дома, и, судя по всему, у нее вообще нет здравого смысла. Она знает тут каждую доску, помнит историю каждого закутка в здании и хочет здесь остаться!
Кэтрин спустилась на кухню. Когда она вошла, к ней, дружелюбно улыбаясь, обернулась Лорна:
– Хорошо отдохнула?
– Изумительно, – вздохнула Кэт. – Я уже и не помню, когда спала так долго.
– Рул сказал, что ты переутомилась, – бодро произнесла Лорна. – Да ты похудела после своего последнего визита! Хочешь позавтракать?
– Уже почти обед, так что, думаю, подожду остальных. Где все?
– Моника еще спит. Рики отправилась на пастбище с работниками.
Кэтрин удивленно приподняла брови, в ответ Лорна пожала плечами. Она была крупной женщиной лет пятидесяти с каштановыми волосами без единого проблеска седины и приятным лицом, одного взгляда на которое хватало, чтобы понять – она полностью довольна жизнью. В ее глазах мелькнуло понимание, когда она тихо произнесла:
– Жизнь Рики сейчас не мед.
– Почему? – спросила Кэтрин.
Действительно казалось, что Рики на взводе и готова в любой момент сорваться с катушек.
Лорна снова пожала плечами:
– Думаю, однажды проснувшись и осознав, что не добилась в жизни того, о чем мечтала, она запаниковала. Чего она добилась? Потратила столько лет впустую. У нее нет ни мужа, ни детей… ничего, хоть сколь-нибудь ценного, что она могла бы назвать своим. Единственное, чем она в состоянии похвастаться, так это своей внешностью, но и это не помогло ей заполучить того, о ком она мечтала.
– Она дважды была замужем, – заметила Кэтрин.
– Но не за Рулом.
Потрясенная, Кэтрин тихо сидела, пытаясь угнаться за логикой Лорны. Рул? И Рики? Рики всегда впадала из крайности в крайность: то восставала против Рула, то преклонялась перед ним с рабской покорностью. Рул же всегда проявлял по отношению к ней чудеса терпимости. Неужели именно это стало причиной внезапной вспышки Рики? Не из-за этого ли она хочет, чтобы Кэтрин уехала? У Кэт снова возникло смутное беспокойство, что Рики каким-то образом прознала о том, что они с Рулом занимались любовью, когда Кэт было семнадцать. Невозможно, но все же…
Вообще, все это совершенно не укладывалось в голове. Не может быть, чтобы Рики любила Рула. Кэтрин знала, что значит любить, и не видела ни единого признака этого у Рики: ни нежности, ни заботы. Сводная сестра относилась к Рулу со смесью страха и враждебности, граничащей с ненавистью, которую Кэтрин слишком хорошо понимала. Сколько лет она не приезжала домой из-за тех же самых чувств?
Кэтрин разволновалась, и ей внезапно очень захотелось побыть в одиночестве, поэтому она спросила:
– Магазин Уоллеса все еще работает по воскресеньям?
Лорна кивнула:
– Думаешь поехать в город?
– Если машина больше никому не нужна.
– Насколько я знаю, претендентов нет, но даже если она кому-то и понадобится, то тут полный гараж, – практично указала Лорна. – Купишь кое-что?
– С радостью, – согласилась Кэтрин. – На всякий случай напиши список. Как бы я ни пыталась все запомнить, все равно всегда что-нибудь забываю, и обычно из головы вылетает самое необходимое.
Посмеиваясь, Лорна открыла ящик, достала блокнот, вырвала из него листок и протянула его Кэтрин.
– Уже сделано. У меня тоже память дырявая, поэтому всегда составляю перечень заранее. Подожди немного, я возьму деньги из стола Рула.
– Не надо, мне хватит, – отказалась Кэтрин, пробегая глазами список, состоящий в основном из средств оказания первой помощи: спирт, бинты… ничего дорогостоящего. Кроме того, все покупки для ранчо являлись ее обязанностью.
– Хорошо, но сохрани чеки. Пригодятся для налоговой.
Кэтрин кивнула.
– Знаешь, где ключи от фургона?
– В замке зажигания, как обычно. Если только утром Рул их не вытащил, чтобы помешать Рики сбежать, как она иногда делает. В этом случае ключи могут быть у него в кармане. Правда сегодня Рики с парнями, значит, это маловероятно.
Кэтрин состроила гримаску и пошла наверх за кошельком. Неужели Рики стала настолько неуравновешенной, что от нее прячут ключи от машины? А вдруг кому-нибудь срочно понадобится в город? С другой стороны, Лорна и Моника заранее позаботились бы об этом, а если бы что-нибудь произошло, Рула найти нетрудно – самолет все же быстрее, чем любая машина.