Рука спецагента отточенным движением выхватывает бластер. Рывок, дуло хлыщу между лопаток, свистящий шёпот:
- КСС! Руки за голову! Стой и не дёргайся!
Хлыщ безропотно подчиняется. Морган профессионально обыскивает его, оружия не находит, но находит три пластиковые ампулы с тёмно-зелёной жидкостью.
- Что это? – дуло лазерного пистолета ещё сильнее вдавливается в спину задержанного. – Та самая отрава?
- Н-нет, - стонет хлыщ. У него трясутся ноги, и пальцы рук, сцепленные на затылке, совсем белые от страха. – Противоядие!
- Докажи!
- Проверьте на ней, - он показывает на девушку, которая так напугана, что никуда не убежала, и тихо плачет, кусая кулачки.
Морган не может пойти на такой риск.
- Что там? – рычит, крепко встряхивая хлыща. Кажется, ещё немного, и тот обделается.
- П-противоядие! – лепечет хлыщ. – Экстракт п-плантаго…
- Чего?!
- П-подорожника! С-семян подорожника! Они с-содержат аукубин, который, воздействуя… н-на клетки головного м-мозга…
- Короче, Склифосовский!
- В-востанавливает память! П-проверьте на ней! Н-не стреляйте! – хлыщ, тоненько подвывая, оседает на землю.
Морган лишь головой качает.
- Пакостливый, а трусливый. Ладно, - решается он и кивает девушке, - иди сюда. Дай руку.
Она подходит, бледненькая, испуганная, замёзла вся, дрожит.
- Пожалуйста, не надо…
- Надо. Не бойся, - продолжая держать хлыща на мушке, Морган берёт одну из ампул, снимает крышечку, прижимает её носик к ладони девушки. Из ампулы выскакивает острие крошечной иглы, входит под кожу, зелёная жидкость вливается внутрь.
- Ой! – девушка испуганно отдёргивает руку. Морган снимает с себя куртку, набрасывает на неё. Она машинально запахивает её на груди, застёгивается, потом поднимает голову.
- Сэр? – взгляд её растерянный, но ясный.
- Как вас зовут? – спрашивает агент.
- Анджела Дэвис. Что происходит? Как холодно! - она зябко поводит плечами. – Сэр, этот человек… господи боже!
У неё шок. Она вспомнила. Подорожник, или как его там, плантаго? – подействовал. Надо же, подорожник! Простой подорожник!
- Где вы живёте, Анджела, помните? – спросил Морган.
- Конечно, помню, сэр! Я вызову полицию…
- Не надо, - ответил Морган, - я сам его туда доставлю. Дело ведёт КСС. Вы идите домой, Анджела, простудитесь. Мы позже вызовем вас для дачи свидетельских показаний.
- Спасибо, сэр! Негодяй, подонок! – это она уже хлыщу.
- Не стоит, Анджела, идите, - говорит агент, - он получит по заслугам, обещаю.
Девушка уходит. Останавливается, оглядывается через плечо, качает головой, потом идёт дальше. Да, стресс неслабый. Оказаться на улице в халате и тапочках, не помнить, кто ты, откуда ты, потом вроде бы память проясняется, находится тот, кто знает тебя – малолетнюю проститутку… и всё это не твоя жизнь, чужая, ты марионетка, тебя используют… И с Рассел так же было?
- Вставай, сволочь! – Морган поднимает хлыща за шиворот, заводит в подъезд и пристёгивает наручниками к лестничным перилам. – Скоро вернусь, - обещает он, - и не дай бог услышу, как мышь пёрнет! Чтоб ни звука мне тут!
Хлыщ торопливо кивает. Бледное блинообразное лицо, тонкий нос с горбинкой, губы в ниточку. Весь какой-то вяло очерченный, выгибающийся. Смотреть на него противно.
Морган открыл пластиковым ключом дверь, прошёл в квартиру, стараясь ступать бесшумно. Прооравшаяся Рассел спала, свернувшись клубочком, поверх покрывала, не укрывшись. Морган осторожно взял её за руку, влил под кожу содержимое ампулы, потом положил ключ на столик и тихо вышел. После отцепил хлыща от перил и повёл его в полицейский участок.
Довёл, впихнул внутрь и с порога заявил шерифу:
- Вот вам гостинец. Пичкал баб какой-то отравой, что у них память отшибало, а потом ездил им по ушам и заставлял торговать собой.
- А вы откуда знаете? – шериф изумлён. – Вы полицейский?
- Я агент КСС, - Морган лезет в карман за удостоверением.
- Руки! – останавливает его окрик шерифа.
Он на мушке. Нормально. Ведь предупреждал его Барри, ведь не велел открываться полиции. Морган медленно поднимает руки. Сам виноват. Баран.
- Мордой к стенке! – приказывает шериф.
Агент подчиняется.
- Дёрнешься – выстрелю! – обещает шериф и кричит в коридор. – Хенк!
Краем глаза Морган видит вошедшего полицейского. Чёртов коп обыскивает его, изымает бластер, последнюю ампулу с этим… из подорожника который; ключ от наручников, удостоверение агента КСС. Хлыщ, получив долгожданную свободу, подходит к Моргану и с удовольствием бьёт его по почкам. Морган молча оседает на пол, а хлыщ пинает его уже лежачего, куда ни попадя, по рёбрам, в живот, в голову. В лучах ускользающего сознания агент слышит голос шерифа:
- Не хрен ползать, где стреляют! Рэмбо, твою мать!
А потом стук распахнувшейся двери – она на петлях, старомодная, не купе, и выстрел. Сквозь багровую пелену Морган видит Рассел, растрёпанную, в халате, но с лазерным пистолетом. «Откуда? Спала же!»
Бросок, удар, Хенк падает рядом с раненым в ногу шерифом. Хлыщ дёргается было за пистолетом, но получает щедрый пинок в грудную клетку и больше не дёргается. Рассел опускается на колени рядом с напарником.
- Морган, ты в порядке?
- В полном! – заверяет он и теряет сознание.
Вскоре приходит в себя от холодного и мокрого прикосновения. Открывает глаза, видит над собой лицо Рассел. Она промакивает носовым платочком его разбитую скулу и весело докладывает:
- Внутренних повреждений у тебя нет, кости тоже целы. Давай, держись за меня и тихонько вставай.
- Рассел, - улыбается в ответ Морган, - как я рад, что ты вернулась!
- А я-то!
- Быстро же ты примчалась!
- Да меня будто подбросило, - объясняет она, - проснулась, раз – и прояснение. Я бегом в участок. Дорогу помню. В участок этот меня и привёл, - она кивает на хлыща, - когда я ничего не помнила, раздетая на улице оказалась.
- А как оказалась раздетая на улице, помнишь? – спрашивает напарник.
- Помню, что покурить на крылечко вышла, - отвечает она, - когда ты… когда мы… - и неожиданно краснеет, - а потом провал. Иду по улице, ночь, одна, раздетая, холодно, страшно, и ничего не помню, кто я, откуда я, куда я иду. И этот, - она кивает на шерифа, - привозит меня в участок. А потом приходит этот, - она кивает на хлыща, - и говорит, что он мой сутенёр, а я злоупотребляю наркотиками, потому и провалы в памяти. Я верю, конечно, я цепляюсь, как утопающий за соломинку, за его слова. Как страшно, Морган, не знать, кто ты, - вздыхает Рассел, - у, сволочи! – она грозит кулаком шерифу.
- Скорую вызовите, умоляю, - стонет шериф.
- Не сдохнешь! – отмахивается от него Рассел. – Вставай, Морган.
- А бластер где взяла? – спросил напарник. Он лежал головой на её коленях, смотрел в её серо-зелёные, родные русалочьи глаза и блаженствовал.
- Полицейский покурить вышел, - объяснила Рассел, - я уж соображала, какие это полицейские. Вырубила его да отобрала ствол. Вставай, Морган. У нас работы полно.
- Я твой должник, Рассел, - сказал он.
- Брось, ерунда! – отмахнулась она.
- Нет. Я тебе другое должен, - Морган притянул её к себе, и, прежде, чем она успела понять, что происходит, поцеловал её в губы, со всей нежностью, на которую был способен, и которая только могла уместиться в этом мимолётном поцелуе.
В следующее мгновение Рассел отпрянула от него и сердито сказал:
- Морган, если бы тебя не отметелили только что, я бы так тебе врезала… - но глаза её смеялись, - вставай! Хватит валяться!
Опираясь на её руку и морщась от боли, он поднялся.
- Рассел, а помнишь, ты замуж за меня просилась? – хихикнул Морган.
- Врежу, паршивец! – предупредила она.
- Ладно, - вздохнул напарник, - давай работать. Щас эти очнутся, допросим. Будем шерифа перевязывать, или ну его на хрен?
Взялись за привычную работу. Оттащили в дежурку Хенка и хлыща, там же скучал прикованный к батарее отопления тот самый полицейский, что так не вовремя вышел на крылечко покурить. Нашли наручники, надели на задержанных, прицепили хлыща к водопроводной трубе, проходящей под умывальником, Хенка к батарее.
- В тесноте , да не в обиде, - констатировал Морган.